— Я тоже не понимаю, о чем ты говоришь! Ты вгоняешь меня в тоску.

— Ты изменилась! — с обидой произнес изумленный ее реакцией Андрей. — У тебя что, было перерождение?

— Совершенно верно! — Наташа расхохоталась.

Он отвернулся и до конца полета не произнес ни слова. «Ну и кретин! — думала про себя Наташа. — Интересно, хоть в постели-то он ничего?»

Это было странно. Она помнила — памятью той девушки, в чьем теле находилась, — как занималась с ним любовью, помнила все его движения, привычки, особенности… но не могла точно сказать — нравилось ей это или нет. От воспоминаний двухсотлетней давности ее бросало в жар, а об Андрее ей как будто кто-то рассказал или показал видеосъемку — она могла описать все до мелочей, но прочувствовать не удавалось.

«Может, это из-за того, что душа другая? — предположила она, но теряться в догадках не стала. — Посмотрим!» — решила Наташа и уставилась ему на ширинку.

Самолет в это время плавно приземлился. Подождав, когда большинство пассажиров покинет салон — чтобы не толкаться, — они надели куртки, молча вышли на улицу. Обменялись скупыми замечаниями вроде: «Это твоя сумка?» — «Кажется, да…» Забрали багаж, прошли на стоянку, сели в темно-зеленый «мицубиси» Андрея и поехали в город.

— У-у! — Наташа сделала радио погромче. — Классная песня! Я твоя раба… твоя раба… — запела она, отчаянно фальшивя.

— Тебе нравится Бритни Спирс?

Андрей даже замедлил скорость.

— А что? Здорово поет… — уставилась на него Наташа.

— Да нет, ничего, — отвернулся он. — Просто раньше ты говорила, что таким Спирс место в ростовском ресторане…

— Я?! — шутливо ужаснулась Наташа.

Наконец, время от времени переругиваясь, они доехали до ее дома.

— Зайдешь? — подмигнула Наташа.

— Донесу чемоданы, — сдержанно пообещал Андрей.

Едва они зашли в коридор, Наташа бросилась на него, оторвав в пылу несколько пуговиц с его рубашки.

— Я так хочу тебя! — лепетала она. — Я так соскучилась!

— Наташа, — испуганно бормотал Андрей. — Ты что… Ты такая… Ах…

Они свалились на пол прямо в коридоре. Наташа кое-как сорвала брюки, вылезла из одного рукава блузки, а Андрей так и остался в штанах и разодранной рубашке. «Я не занималась этим двести лет! — думала она восхищенно, уворачиваясь от его слюнявых поцелуев. — А она? — размышляла Наташа о своем новом теле. — Позавчера? Не помню, не помню..

О Боже…» Но минут через пять она заскучала. То, что делал Андрей, ей не нравилось. Он слишком сильно сжимал грудь, а его губы, наоборот, были вялыми. Он то тряс ее, как грушу, то не вовремя останавливался и снова лез к ней мокрыми губами. В первый раз за двести лет с такой бездарностью!

— Малыш, ты как? — спросил он, остановившись. — Что-то не так?

— Да! — оживилась Наташа. — Не называй меня «малыш», не облизывай шею, не верти соски, не делай этих ужасных резких движений бедрами, не части, не сопи в ухо: «Ты чудо!» — не задирай мои ноги себе на плечи, прекрати щипать меня за задницу и не валяйся на мне, как на диване..

— Эй, ты куда?

— Ты точно сошла с ума! — выкрикивал Андрей, сражаясь с входной дверью. — Раньше тебе почему-то все нравилось!

— Нравилось — не нравилось, ты от этого как любовник не становишься лучше! — крикнула она, когда он входил в лифт.