Это одно из преимуществ джедайского умения управлять своим разумом: я могу заставить себя не воображать подобные вещи.

Она выросла в Храме. Затем была моим падаваном. Самую большую гордость в своей жизни я испытывал, когда предлагал Совету джедаев поприветствовать своего нового члена.

Она один из самых молодых джедаев, выбранных в Совет. В день ее назначения Иода выразил предположение, что именно мое обучение вознесло ее так высоко, несмотря на столь незначительный возраст.

Мне кажется, что он сказал это, скорее, из вежливости: она добилась всего столь рано лишь потому, что она это она. Мое обучение значило не так много. Я никогда не встречал никого подобного ей.

Депа для меня больше чем ученица. Она одна из опасных привязанностей. Она заменяет мне дочь, которой у меня никогда не будет.

Даже самая крепкая джедайская самодисциплина не способна убедить человеческое сердце молчать.

Я слышу ее голос снова и снова: «… тебе не следовало посылать меня сюда. А мне не следовало приезжать…»

Я никак не могу заставить себя не пытаться дотянуться до нее через Силу, хотя знаю, что это бесполезно. Вскоре после того как Куай-Гон Джинн и Оби-Ван Кеноби сообщили совету о возрождении ситхов, таинственная завеса тьмы упала на Силу. Вблизи (и в пространстве, и во времени} Сила по-прежнему остается тем, чем была: она помощник и союзник, мои невидимые глаза и руки. Но когда я пытаюсь сквозь Силу увидеть Депу, я нахожу лишь тени, неуверенные и пугающие. Кристальная чистота Силы стала непроницаемым туманом угрозы.

Снова: «… но что сделано, не изменить…»

Я могу трясти и трясти своей головой до тех пор, пока мой мозг не разобьется о стенки черепа, но, похоже, все равно не смогу избавиться от этих слов. Я должен очистить свой разум: Пилек-Боу по-прежнему является территорией сепаратистов, и мне нужно быть начеку. Я должен перестать думать о ней.

Вместо этого, я должен подумать о войне Война застала Республику врасплох. После тысячи лет мира никто, особенно среди джедоев, не мог по-настоящему поверить, что грядет гражданская война. А как иначе? Даже Иода не мог вспомнить предыдущую глобальную войну. Мирная жизнь стала не просто традицией. Она стала краеугольным камнем самой цивилизации.

В этом была огромное преимущество Конфедерации: сепаратисты не просто ждали войны, они рассчитывали на нее.

К тому моменту как угольки Войны клонов вспыхнули пламенем Джеонозиса, их корабли уже начали передвижение. В последующие недели, пока джедаи залечивали раны и оплакивали погибших, пока Сенат по крохам собирал флот, хоть какой-то флот, для противостояния Конфедерации независимых систем, пока Верховный канцлер Палпатин молил, торговался, а иногда даже угрожал сомневающимся сенаторам, дабы они остались верны Республике и поддержали ее армию клонов своими кредитками и ресурсами, сепаратисты пронеслись по Галактике, наполняя гиперпространственные магистрали своими силами. Основные подходы к пространству сепаратистов наводняли космические дроиды-истребители, поддерживаемые новыми тяжелыми кораблями, джеоназианскими дредноутами, только-только сошедшими с секретных верфей.

С точки зрения стратегии это был шедевр. Любая попытка прорыва к центральным мирам Конфедерации было бы подавлена и задержана на время достаточное, чтобы резервные войско сепаратистов успели подойти. Попытка организовать атаку достаточно мощную для того, чтобы пробиться сквозь защитный барьер из дроидов, оставляла незащищенной перед мощью сепаратистов сотни и тысячи миров. За своей завесой из истребителей они могли как угодно группировать свои войска, молниесно откусывая у Республики один кусок за другим.

Еще до того как Республика была готова сражаться, мы проиграли.

Йода - главный стратег Совета джедаев. Столь долгая жизнь располагает к тому, чтобы научиться видеть картину в целом и представлять себе будущее развитие событий.