Ник - упрямый молодой человек, но он не глуп. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы понять: до того как он встретил меня, он и понятия не имел о том, что такое настоящее упрямство.

Мы умудрились сделать кое-какое седло для Гэлфры, затем Ник, Шрам и я убедили сквозь Силу Гэлфру принять Ника к себе на спину так, как она приняла однажды меня, и пронести его аккуратно сквозь джунгли по следам отбывших корунаев. Мы трое смотрели на то, как они исчезли в наполненной жизнью ночи, затем Беш и Шрам устроились максимально удобно на полу бункера, и я впрыснул им танатизин.

Мы все ждали, надеясь, что Ник прорвется сквозь джунгли, что он найдет и приведет назад этого Кара Вэстора, этого опасного лор пилека, этого кошмара живущих и расчленителя мертвых, и что этот человек без совести и человеческих чувств использует свою мощь для того, чтобы спасти две жизни.

Мне было интересно, что Кар Вэстор подумает, когда прибудет и обнаружит, что я сделал со сценой его победы.

Я потратил несколько часов после того, как Ник уехал, и до того, как я начал делать эту запись, устраивая мертвым достойные похороны. Ник бы, несомненно, засмеялся и отпустил бы какое-нибудь колкое замечание на тему того, как мало я понимаю, насколько я наивен и не готов к этой грани войны. Он, возможно, спросил бы меня: неужели захоронение этих людей, делает их хоть чутьчуть менее мертвыми? На все эти, по счастью, лишь воображаемые подколки я бы смог ответить лишь пожатием плеч.

Я сделал это не для них. Я сделал это для себя. Я сделал это, потому что это был мой единственный способ выразить свое почтение к жизням, что были отняты у них. Неважно, враги они или нет.

Я сделал это, потому что не хотел и не хочу быть человеком, способным оставить кого бы то ни было в таком виде…

Кого бы то ни было.

Я сижу здесь сейчас с осознанием того, что Депа ушла всего на несколько километров отсюда, того, что она, возможно, стояла вот на этом самом месте. Не больше сорока восьми стандартных часов тому назад. Но как бы сильно я не углублялся в Силу, как бы далеко я ни погружался в камни подо мной и в джунгли вокруг, я не чувствую ничего от нее. Я не чувствую ничего от нее на всей этой планете.

Я чувствую лишь джунгли… и тьму.

Я много думаю о Лише. Я постоянно вижу, как он бьется на земле, скребет землю в конвульсиях, скрипит зубами, закатывает глаза… Все его тело скручивает безудержная жизнь, но жизнь не его собственная, чужая: нечто, поедающее его изнутри. Когда я пытался дотянуться до него сквозь Силу, я чувствовал лишь джунгли. И тьму.

И вновь я думаю о Депе.

Возможно, мне стоит больше слушать и меньше думать.

Кажется, извержение усиливается. Рокот сейчас по силе напоминает шум оживленной улицы Пилек-Боу, а каменный пол уже сотрясают легкие толчки. М-м-м. И дождь пошел, как и должно: он начинается из-за различных частиц в столбе дыма вулкана.

Кстати, о дыме…

ОФВ, судя по всему, забрала также и дыхательные маски: пожалуй, их мне сейчас будет не доставать больше всего. Мне нужна защита для легких. На этом выступе лава меня не достанет, но газы, что будут стекать по склону во время извержения, могут быть не только удушающими, но и едкими. Беш и Шрам в большей безопасности, чем я. Возможно, мне следует рискнуть впасть в транс. Все равно никакой хищник не доберется до нас во время извержения. Хищникам тоже надо дышать.

И они…

Это…

Погодите, это было словно…

Подделка. Некоторые хищники из джунглей Харуун-Кэло подделывают брачные крики или крики отчаяния тех, на кого охотятся, чтобы заманить их в ловушку. Интересно, что это был за хищник: что-то, что охотится на людей, видимо. Этот крик почти зацепил меня. Звучало в точности, как крик ужаса ребенка.

Я имею в виду, в точности.