Тяжело вооруженные балаваи начали отступать. Акки двигались со скоростью существ, которым нечего б(яться. Турели паровых краулеров поливали их пламенем - они игнорировали это. Псы не обращали никакого внимания и на легкие укусы бластерных лучей. Достигнув границы поселения, они начали курсировать по его периметру вокруг разрушенных хижин: сначала шагом, потом - рысью, затем - галопом. Кольцо бронированных хищников постепенно сужалось.

Мейс узнал пастушью модель поведения акков: балаваи были разбредшимися в разные стороны травода-вами, а акки одним лишь запугиванием собирали их в кучу, будто в загон. Любой балаваи, попытавшийся вырваться из кольца, влетал обратно от удара массивного плеча или легкого толчка бронированным хвостом. Ни один акк не тронул зубами людей. Кто-то из иджей выстрелил в упор прямо в пасть одному из акков, не нанеся, впрочем, никаких повреждений. В ответ акк просто толкнул его челюстями назад, хотя мог бы легко перекусить человека пополам.

Мейс почувствовал темную бурю, поднимающуюся в Силе, и понял: поселение стало не загоном… а, бойней.

Охотничьими угодьями.

Затем он почувствовал тень мясника.

Мейс посмотрел на склон наверху и увидел его, стоящего на камнях над бункером.

Корун.

В Силе он полыхал мощью.

Огромный: блестящая от пота обнаженная грудь словно была собрана из гранитных булыжников. Бритый череп возвышался более чем на два метра над босыми ступнями. Штаны его были грубо сшиты из шкуры лозной кошки. Он воздел над головой руки, которые напоминали подпорки космоскребов.

К каждому предплечью у него был пристегнут какой-то щит: удлиненная капля из отполированного до зеркального блеска металла. Их широкие закругленные части простирались над его огромными, кулаками. Выступали они за локти где-то на ладонь.

На его предплечьях набухли вены: он сжал кулаки. Края щитов внезапно стали размазанными, и злой визг на высоких тонах заставил ныть зубы Мейса.

Акк-псы повернулись к мужчине, словно это был некий сигнал. Как один, мужчина и псы подняли головы к затуманенным звездам и вновь завыли темным, полным кровавой лихорадки воем. Он отозвался в груди Мейса, и джедай почувствовал, как эхом, в ответ, в нем начала просыпаться его собственная ярость. Винду, наконец, понял.

Ярость была не только его.

Его кровавая лихорадка была ответом его сердца на зов джунглей. На вой акков.

На мощь этого человека.

Балаваи прибежали сюда не по своей воле: их сюда привели, направив, как стадо, на землю, что была омыта жестокостью, злобой и дикой кровавой лихорадкой несколько дней тому назад. То, что произошло здесь, было прекрасно обдуманным темным религиозным ритуалом. Кровавая резня здесь была лишь подготовкой, жертвой джунглям для предстоящего ритуала тьмы.

И Мейс понял, что за мужчина перед ним: лор пилек.

Кар Вэстор.

Корун резко опустил руки, и из-за кольца кружащих акков выпрыгнули шесть корунаев, взметнувшихся высоко, как джедаи, но без джедайской грации. Ускорение, что придала им Сила, скорее напоминало вопль боли. Они летели, словно продираясь когтями сквозь воздух, но приземлились они собранными, держа равновесие, пригнувшись для атаки. Все шесть были одеты так же, как Вэстор, и у каждого были эти каплеобразные щиты, что рычали, словно перегруженные колонки коммуникатора.

Балаваи встретили их бурей бластерного огня. Лучи, мерцая и расплескиваясь, устремлялись к облакам, ибо щиты, что нес каждый из мужчин, двигались быстрее мысли.

Балаваи прекратили стрелять.

Ни один корун не упал. Их мерцающие щиты отразили все лучи..,:

Этому они могли научиться только у джедая.

У одного конкретного джедая.

«О нет, - подумал Мейс. - О, Депа, нет…»

Лор пилек развел руки, наклонившись над обрывом, ныряя вниз, словно он умел летать. В последний момент он оттолкнулся и прыгнул вперед, отправляя себя точно в центр толпы балаваев, столпившихся у паровых краулеров.