Данглар незаметно вышел, чтобы положить Пушка в корзину, и попросил Мордана и Меркаде принести для всех чего‑нибудь поесть и попить, а еще пол‑литра молока, если не трудно.

– Это для задержанного? – спросил Мордан.

– Для кота, – тихо проговорил Данглар. – Будьте добры, налейте ему молока. А то я весь вечер буду занят, а может, и всю ночь.

Мордан заверил, что на него можно положиться, и Данглар снова занял место на уголке стола.

Адамберг как раз снимал с Дамаса наручники, и Данглар рассудил, что делать это рановато, ведь на окне еще нет решеток, а что выкинет этот тип, никому не известно. Впрочем, об этом он не тревожился. Гораздо сильнее его беспокоило то, что без единого веского доказательства человека обвиняли в том, что он сеет чуму. Безмятежный вид Дамаса полностью опровергал это обвинение. Они искали эрудита и интеллектуала. А Дамас был простым парнем и немного тугодумом. Было просто немыслимо, чтобы он, больше занятый своими мускулами, мог посылать Ле Герну столь замысловатые письма. Данглар с тревогой размышлял, о чем думал Адамберг, когда решился на этот невероятный арест. Терзаемый дурными предчувствиями, Данглар укусил себя за внутреннюю сторону щеки. Он был убежден, что Адамберг зашел в тупик.

Комиссар уже переговорил с заместителем прокурора и получил ордер на обыск магазина и квартиры Дамаса на улице Конвенции. Четверть часа назад туда отправились шесть человек.

– Дамас Вигье, – начал Адамберг, взглянув на его потертое удостоверение личности, – вы обвиняетесь в убийстве пяти человек.

– С какой стати? – спросил Дамас.

– Потому что мы вас обвиняем, – повторил Адамберг.

– Ах вон что. По‑вашему, я убивал людей?

– Вы убили пятерых, – отвечал Адамберг, раскладывая перед ним фотографии жертв и по очереди называя их имена.

– Я никого не убил, – заявил Дамас, взглянув на фотографии. – Мне можно идти? – добавил он, вставая.

– Нет. Вы задержаны, можете сделать один телефонный звонок.

Дамас удивленно уставился на комиссара.

– Когда захочу, тогда и буду делать телефонный звонок, – проговорил он.

– Эти пятеро, – продолжал Адамберг, показывая фотографии по одной, – были задушены в течение недели. Четверо в Париже, последний в Марселе.

– Ну и прекрасно. – Дамас снова сел.

– Вы кого‑нибудь узнаете, Дамас?

– Конечно.

– Где вы их видели?

– В газете.

Данглар встал и вышел, оставив дверь приоткрытой, чтобы слышать продолжение этого жалкого допроса.

– Покажите ваши руки, Дамас, – велел Адамберг, складывая фотографии. – Нет, не так, другой стороной.

Дамас послушно выполнил приказание и протянул вперед свои длинные руки ладонями вверх. Адамберг схватил его левую руку:

– Это бриллиант, Дамас?

– Да.

– Почему вы его перевернули?

– Чтобы не повредить, когда чиню доски.

– Он дорого стоит?

– Шестьдесят две тысячи франков.

– Откуда он у вас? Фамильная драгоценность?

– Мотоцикл продал, 1000 RL, почти новый, покупатель расплатился этим.

– Мужчины ведь редко носят бриллианты.

– А я ношу. Раз он у меня есть.

Данглар подошел к двери и знаком отозвал Адамберга в сторонку.

– Только что звонили ребята с обыска. Они ничего не нашли. Ни пакета с углем, ни блох, даже крыс нет, ни живой, ни дохлой, а главное – ни одной книги, ни в магазине, ни дома, только несколько карманных изданий.