— Да, Летти, — откликнулась она, поднимая на нее глаза, полные слез.

— Вы так и не притронулись к своему завтраку.

Летти улыбнулась.

— Повар будет очень переживать, если я верну все это на кухню.

— Его накажут? — испуганно воскликнула Алисия, с ужасом вспоминая картинки экзекуций из учебников.

— Вовсе нет. Но он будет расстроен.

Алисия виновато улыбнулась и подняла крышку.

— Что это? — спросила она, заглядывая в неглубокое блюдо.

— Похоже, вы еще не оправились от этого ужасного удара, госпожа, — участливо произнесла Летти. — Неужели вы не узнаете запеченные яйца и поджаренный хлеб?

— Хлеб я узнаю, — пробормотала Алисия, разглядывая два ломтя хлеба домашней выпечки, покрытых золотой хрустящей корочкой.

Алисия смутно припомнила старинную решетку для поджаривания хлеба, которую она видела в музее быта во время своего предыдущего визита в Уильямсбург. Очевидно, ее нынешний завтрак был приготовлен с помощью подобного приспособления.

— Но эти яйца какие-то странные, — призналась она, расковыривая их ложкой.

— Почему же, госпожа? — спросила Летти, нахмурившись. — Разве вы не ели запеченных яиц у себя дома, в Филадельфии?

— В Филадельфии? — удивленно переспросила Алисия. — Я там живу?

— Полагаю, что да, — кивнула Летти.

— Я действительно не слишком хорошо себя чувствую, — вздохнула Алисия, пытаясь развеять возможные сомнения. — Конечно же, я пробовала запеченные яйца дома…

Она сделала паузу и обреченно добавила:

— В Филадельфии.

Кулинарная тема разговора напомнила о Карле, которая была главной хозяйкой на их кухне. Странное чувство охватило Алисию, и кусок хлеба застрял в горле. Карла и их дом показались сейчас такими далекими и нереальными, а сон, в котором она находилась сейчас, все больше и больше походил на действительность.

Аппетит мгновенно пропал. Алисия положила надкушенный ломоть на поднос и слабо улыбнулась Летти.

— Передайте повару, что все было очень вкусно, — сказала она. — Но я не хочу больше.

— Непременно передам, — пообещала Летти. — Не желаете ли чашечку чая?

Лицо Алисии исказила гримаса откровенного отвращения.

— Думаю, нет. Чаю было вполне достаточно.

Летти громко рассмеялась.

— Конечно, травяной чай ужасно горький, но я говорю не о нем.

Она взялась за массивный серебряный чайник.

— Здесь лучший английский чай.

— О, прекрасно, — улыбнулась Алисия, — В таком случае…

Она замолчала, чувствуя неловкость от того, что Летти ухаживает за ней, как за больной.

— Но почему вы не принесли чашку и для себя? — спросила Алисия, оглядывая поднос. — Вы могли бы составить мне компанию.

Летти смущенно молчала.

— Впрочем, мы можем пить и из одной, — предложила Алисия.

— Госпожа Алиса! — воскликнула Летти. — Я не могу!

Ее глаза наполнились безграничным ужасом.

— Но почему?

Словно рыба, выброшенная на берег, Летти открыла рот, порывисто вздохнула, но так ничего не сказала.

— В чем дело? — встревожилась Алисия.

— Я не могу пить из вашей чашки, — выдавила из себя Летти.

— Но почему? — настаивала Алисия. — Я ведь не заразная, у меня просто не все в порядке с головой.