— И то правда. — Вероника ласково улыбнулась ему в ответ.

— У детей с синдромом Дауна обязательно присутствуют пороки развития, которые видно на УЗИ. Тебе же ничего такого не сказали?

— Нет.

— Ну вот, значит, все в порядке.

Миллеру очень хотелось курить, но в присутствии беременной женщины это было не комильфо, поэтому он решил выпить кофе и заново включил чайник.

— Вообще-то мальчик лучше, — убежденно сказал он. — Девочка — это тихий ужас. Сначала эти бантики чертовы, косички «как у Таньки», а откуда я знаю, как у Таньки? А потом… Как говорится, что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом! Старшим братом in loco parentes не легче, доложу тебе. Месячные, непременно совпадающие с каждым уроком физкультуры, истерики из-за фигуры… А сколько слез было пролито на моем плече от того, что она не может выглядеть круче всех на дискотеке! Ниагарский водопад отдыхает. Потом эта борьба за девственность… Ты не представляешь себе, сколько сил мне пришлось потратить, чтобы довести сестру чистой до брачной постели. Она была красивой девицей, и вокруг нее постоянно вились какие-то проходимцы, с каждым из которых она готова была лишиться невинности.

Вероника изумленно посмотрела на Миллера. Она никак не думала, что его так занимал этот аспект воспитания младшей сестры.

— Дима, но сейчас все девчонки пробуют…

— Вот именно! Она мечтала избавиться от своей девственности больше, чем иные от подростковых прыщей. С кем угодно, без любви, без нежности, подвергая свое здоровье опасности, лишь бы не быть хуже одноклассниц! Лишь бы не стоять с глупым видом, когда эти шалавы малолетние на переменках обсуждают подробности… Хорошо еще, соседка мне на нее постоянно стучала, так что я в последний момент успевал, а иначе не уберег бы.

— Это было для тебя так важно, Дима? — спросила Вероника. — В конце концов…

— Никаких концов я не знаю и знать не хочу! — Миллер говорил так пылко, будто проблема еще не потеряла актуальности. — Я не мог допустить, чтобы моя сестра опозорила мой род. Как бы я потом смотрел в глаза ее мужу?

— Но это же средневековье какое-то, — пробормотала Вероника и почувствовала, что краснеет. — Объясни, почему для тебя это так важно?

— Потому что я сам не мог бы жениться на женщине, которая готова разделить с мужчиной постель, но не готова разделить с ним жизнь. Если она была с кем-то до меня и эти отношения ни к чему не привели, о чем я должен думать?

— Мало ли о чем… Разные бывают ситуации.

— Да не смущайся ты! — Миллер наконец улыбнулся. — Во-первых, о присутствующих не говорят, а во-вторых, ты всегда была для меня чистой и порядочной женщиной. В тебе есть внутреннее достоинство.

— Спасибо. Но часто бывает, что женщина надеется выйти замуж, а мужчина обманывает ее.

— Камень в мой огород?

— Боже упаси.

— Я тебе скажу, ничто не мешает этой женщине подождать до бракосочетания. Если мужчина любит, он поймет и оценит, какой бы средневековой дикостью это тебе ни казалось. А если женщина идет на все, лишь бы только на ней женились, значит, у нее проблемы с чувством собственного достоинства. Постелью не удержишь — это вечная и незыблемая истина.

Вероника скорчила смешную рожу и запричитала:

— Слушай, как же ты будешь жениться-то? В нашем-то грешном мире? Это ж тебе в начальной школе невесту искать придется!

Чайник закипел, и Миллер мстительно приготовил себе растворимый кофе.