Стюарт Вудс. Узел
Чак выиграл очко, выиграл гейм. Он уселся рядом с кортом, взял полотенце, вытер пот, затем полез в свою сумку за сухой рубашкой. Бад: Что ж, Дан, этот молодой Чак Чэндлер неплохо преуспел в нынешнем чемпионате. Дан: Пожалуй, ты прав, Бад. Когда он только начал выступать здесь, его оценивали как сотую ракетку мира. Он сильно играл с первых своих встреч, затем стал подниматься все выше среди именитых финалистов, нещадно терзая фаворитов, разгромив при этом двух бывших чемпионов, а теперь он стоит на пороге большой карьеры. Тебе не кажется, Синтия? Синтия: Ты абсолютно прав, Дан. У этого юноши есть не только способность побеждать кого угодно — он просто блестяще играет, — но к тому же еще и обаяние, и внешность — все, чтобы стать новым кумиром молодых болельщиц. А за пределами корта он с самого начала держится с той уверенностью в себе, которую только сейчас начинает проявлять во время игры, на этом Уимблдонском чемпионате. Бад: А теперь Чак Чэндлер свел вничью два сета с нынешним чемпионом, проиграл пять геймов и выиграл четыре в третьем сете, и вот сейчас он выйдет на корт, чтобы сделать первую подачу в этом важнейшем из всех теннисных чемпионатов.
— Мистер Чэндлер? Чак вернулся к действительности. — Мистер Чэндлер, — сказал судья, — будьте любезны пройти на корт. Широко шагая, Чак подошел к задней линии корта навстречу оглушительно вздымающемуся приветственному реву болельщиков. Они полюбили его с той минуты, как он в первом раунде победил предыдущего чемпиона, и теперь они демонстрировали эту любовь как только могли. Чак сверкнул им в ответ улыбкой, обнажающей безупречные зубы, и рев возобновился с новой силой. Он принял на ракетку три мяча от мальчика у края корта, чуть поиграл ими, дожидаясь, пока зрители немного успокоятся, и положил один мяч в карман. Он занял позицию у задней линии, посмотрел через корт на ждущего подачи чемпиона, начал замах назад, коснулся мяча и сильнейшим ударом послал его за среднюю линию. Толпа пришла в неистовство. — Пятнадцать — ноль, — объявил судья в микрофон. Чак прошел на противоположную сторону корта, занял позицию и послал следующий мяч прямо за среднюю линию со скоростью сто двадцать пять миль в час. Толпа обезумела. — Тридцать — ноль, — сказал судья. Чак принял мячи от мальчика, занял свое место и на этот раз просто для разнообразия впервые подал мяч в правый угол противника, заработав еще очко. Толпа совершенно осатанела. — Сорок — ноль, — объявил судья.
— Мистер Чэндлер? — окликнул его судья. Чак вздрогнул. Из толпы послышались смешки.
Бад: Кто может его за это осудить.
С трибун донесся стон. Чак подал опять. Мяч снова угодил в сетку. Шум толпы выражал неподдельное горе. — Сорок — пятнадцать, — объявил судья.
Бад: Не забывай, с этими двойными ошибками важно не насколько часто они случаются, а когда.
Толпа издала вздох изумления. Чак сделал глубокий вдох и без промедления подал опять. Мяч попал в ленту и упал на площадку. Встревоженное, почти рассерженное гудение поднялось над толпой. — Сорок — тридцать, — объявил судья. — Пожалуйста, потише, дамы и господа.
Дан: Сейчас мы это узнаем.
Толпа ахнула.
Бад: У меня слов нет, Дан. Но у Чака осталась еще одна подача; посмотрим, сумеет ли он вытянуть ее.
— Пожалуйста, вторую подачу, мистер Чэндлер, — сказал судья не без некоторого сочувствия. |
