Тут заговорил Чак:

— Гарри, у меня тоже есть к тебе один вопрос. Почему ты не мертв? Ты выглядел, как мне показалось, мертвым, когда лежал на палубе затонувшего судна с баллоном, полным окиси углерода; в твоей маске была кровь.

Гарри улыбнулся:

— Я выглядел очень убедительно, да?

— Это уж точно. Как тебе это удалось?

— У меня был маленький цилиндр с чистым воздухом, как раз чтобы хватило доплыть до судна, не вдыхая ядовитые газы.

— Но как ты выбрался с судна и... добрался сюда?

— У меня было дыхательное устройство с регенерацией воздуха, запертое в шкафчике на затонувшем судне, оно не оставляет пузырей, — объяснил Гарри. — Когда ты пошел наверх, я подплыл к шкафчику и начал дышать кислородом, а затем выбрался оттуда.

— Но ты пробыл без воздуха ужасно долго, разве нет? Я имею в виду, с того времени, как я нашел тебя на палубе, и до того момента, когда я всплыл.

— Меньше двух минут, я могу задерживать дыхание на три минуты и чуть дольше. Это природная способность, вроде умения быстро бегать или высоко прыгать.

— И куда ты делся после этого? Я не видел вокруг никаких яхт или катеров.

— Да, их там не было, но зато есть небольшой островок к северо-западу, примерно в двух с половиной милях.

— И ты проплыл под водой две с половиной мили? — с изумлением спросил Чак.

— Отчасти. Последний час я плыл на поверхности, к этому времени береговая охрана уже ушла. Я начал участвовать в соревнованиях по плаванью в шесть лет, я мог бы стать олимпийским чемпионом, но мои... персональные спонсоры не хотели, чтобы я стал известным, прежде чем начну заниматься юридической практикой. Этот заплыв продолжался почти три часа, против течения, но я должен был тогда отплыть достаточно далеко, чтобы никто не мог поверить, что я на это способен.

— А куда ты отправился с этого острова?

— Я плавал в здешних водах на этом маленьком катере, которым Клэр воспользовалась сегодня, пока мы не организовали доставку этой яхты, которая прежде называлась «Беглец», из Ки-Уэста на небольшую верфь в северной части архипелага, там мы изменили ее название и произвели небольшие переделки, которые позволили бы сделать ее неузнаваемой. Эти три парня, которых ты видел у причала, были не перегонным экипажем, а корабельными плотниками. Теперь они внизу, на затонувшем судне, где их однажды найдет какой-нибудь аквалангист.

Виктор вернулся в салон.

— Сейчас в трюмы стекает примерно полгаллона в минуту, — сказал он. — Я не хотел устраивать слишком большой взрыв, на случай, если кто-нибудь будет изучать обломки. Там будет достаточно для хорошего взрыва через несколько минут.

Ему это, похоже, не слишком нравилось.

— Картинка понятна, — сказал Томми. — Вы оглушаете нас, переносите на борт «Срыва», а затем происходит ужасный несчастный случай?

— Ты очень сообразителен, Томми. Мы весьма далеко от Ки-Уэста, и я сомневаюсь, что кто-нибудь заметит взрыв. Если и заметят, то к тому времени, как они доберутся сюда, яхта сгорит до ватерлинии и затонет. Эти старые деревянные яхты горят очень быстро. К тому времени мы будем в тридцати, может, сорока милях к югу отсюда, направляясь на Каймановы острова, по ту сторону от Кубы.

— Я понял, — сказал Томми. — Давай вернемся к твоим ошибкам, Гарри. Ты спрашивал меня, не сделал ли ты еще что-нибудь неправильно.

— Да, — сказал Гарри. — Я хочу это услышать.

— Это довольно утомительная цепочка ошибок, — сказал Томми.