— Ваши… грехи? — сомневался я. — Но в течение всей вашей жизни вы были известны как атеист. Понятие греха — это то, во что вы не должны верить.

— Не моя концепция, — ответил человек-привидение, — а их концепция.

— Что вы имеете в виду?

— Я написал «Тень над Иннсмутом» около десяти лет назад, но её тогда так и не опубликовали, и пока её не опубликовали, никто никогда не интересовался этим местом…

— Но, всё изменилось, — сказал я, — в конце 1936 года, когда публике стали доступны издания «Visionary Publications». И слухи снова поползли…

— …поползли о бессмертных чудовищах, которые властвуют над этим местом. Тогда они не пытались преследовать меня — им уже было известно, что я страдал от неизлечимой болезни. Однако несколько месяцев спустя, когда я умер, весть о моей смерти дошла до них. В ночь после того, как меня похоронили, из залива Наррагансетт вышел отряд проклятых тварей, они эксгумировали меня и оживили мой жалкий труп. С тех пор я был вынужден служить им, причем самым отвратительным образом, и не стану вдаваться в подробности. Главное моё наказание заключается в том, что я должен поставлять чистокровным всех новорожденных.

У меня пересохло в горле.

— Они вернули вас к жизни из-за книги? И сделали своим слугой?

— Это и еще кое-что похуже, сэр. Предатель своей расы и посыльный на службе дьявола. Единственный способ защитить жизнь моего сына — выполнять их приказы и отдавать невинных новорожденных в их ужасные лапы, — мертвые глаза посмотрели на Мэри и её спящего ребёнка. — Этого я больше никогда делать не буду, — oн положил Уолтера рядом с Мэри, а потом снова обратил на меня внимание. — Боюсь, я должен попросить вас об одолжении, сэр.

— Я обязан вам жизнью, — воскликнул я. — Монстр у Ондердонков убил бы меня, если бы вы не вмешались…

— Сделайте, как обещали, — продолжал призрачный голос, — спасите Мэри и моего сына.

— Спасу. Обещаю… — но я вспомнил кое-что ещё важное. — Твой брат, Мэри. И твой отчим… — начал я с мрачным подтекстом.

— Знаю, — вздохнула она. — Пола здесь нет. Он спит в подсобке магазина.

Мы переглянулись, и наши взгляды сказали всё.

— К сожалению, у нас нет другого выбора, кроме как бросить его. Попытка его спасения сильно уменьшит наши шансы на безопасный побег с Уолтером и ребёнком…

— Я позабочусь о том, чтобы избавить его от страданий, — сказал Лавкрафт. — Чистокровные убьют его, как только узнают, что Мэри сбежала, и сделают это самым мучительным способом. Я позабочусь о нём, можете быть спокойны. Он не будет страдать.

— Но мой отчим, — всхлипнула Мэри. — Он в соседней комнате, мне страшно…

Ей не нужно было заканчивать. Его тоже надо было избавить от предстоящих мук, а так как пистолет был у меня, я шагнул к ветхой и слегка покосившейся деревянной двери.

— В этой комнате?

Мэри тяжело сглотнула и кивнула.

Я вытащил пистолет и направился к двери.

Мэри с трудом поднялась на ноги, чтобы подойти ко мне.

— Фостер, ты должен знать. Мой отчим, он уже почти совсем изменился.

— Изменился?

Лавкрафт взял объяснение на себя:

— Метаморфозы, которые происходят из-за скрещивания, не только портят физические черты, но, к сожалению, и умственные способности.