Увидев праздничный стол совершенно разгромленным, мама впала в полуобморочное состояние. Выронила бинт, успев лишь машинально ухватить его за конец: он полетел вниз, разматываясь и уменьшаясь в толщине.

Бледный от волнения Муравский погнался за кошкой, крича:

– Стой шибко сильно, однако!

Но спотыкнулся и упал, угодив лбом в тумбочку с китайской вазой наверху. Та словно только того и ждала, повалилась на пол и разбилась вдребезги. Новоявленный терминатор же потерял сознание и в стойке «смирно» свалился на пол.

Мама взъярилась, выхватила у Сеньки швабру, размахнулась ею и… напрочь снесла с креплений хрустальную люстру, которая рухнула вниз, осыпав всю комнату осколками. Мама вновь окаменела подобно статуе в каком-то ступоре. Братишка так испугался, что тут же убежал в свою комнату и спрятался под кровать…

Испугавшись грохота, кошка ошалело заметалась по комнате: сшибла бра, чеканку, столкнула телевизор на пол, порвала тюль и свалилась в аквариум. Отчаянно забарахталась. Аквариум зашатался и тяжко рухнул, залив водой с золотыми рыбками ковёр и лежащего на нём в беспамятстве Муравского.

Это привело его в чувство. Он открыл глаза, обвёл мутным взором помещение и содрогнулся всем телом. С усилием встал, покаянно молвив:

– Простите меня шибко сильно, однако! Я за всё, за всё заплачу! Только не волнуйтесь, пожалуйста, однако!

– Тут уже не за что волноваться, – показала мама на погром в комнате, с трудом удерживаясь от более эмоциональных выражений. – Только тебе придётся её забрать. И побыстрее, ну!..

– Конечно, конечно! – закивал Муравский. – Шибко быстро заберу, однако!

Неловко повернувшись, он локтём вышиб стекло в серванте, попутно разбив большую часть посуды в нём. Мне стало дурно.

Муравский весь покрылся красными пятнами. Барсом метнулся со звериным рыком к кошке, ловко ухватил за хвост ошалевшее от его прыти животное, сгрёб в охапку и с реверансами и всяческими извинениями попятился к выходу, повалив по пути этажерку с книгами и сувенирами.

Когда дверь за ним закрылась, мама обрела дар речи. Слабым голосом она произнесла:

– Это совершенно ужасный человек. Хуже Содома и Гоморры вместе взятых.

Спорить с ней мне не хотелось.

Позже отец провёл переговоры с родителями Муравского, а мама не пошла, сказала, что больше даже просто видеть не может их сына. В какой-то степени ущерб был нам возмещён…

С Муравским мы даже помирились. Но это было позже, намного позже…

Но хватит, больше не буду об этом говорить. Ни разу и ни слова! Даже вспоминать не буду. Ну, нисколечки! Вы сами понимаете, почему…

Загадка древнего подвала

Мне было стыдно отказываться, если решила туда идти Алёнка. Раз девчонка не боится, то мне тем более стыдно. Это ж позор какой! Согласился.

Мы стали зазывать Генку с Никитой, но они находили какие-то отговорки. Димка обвинил их в трусости и запальчиво воскликнул, указывая на Алёнку:

– Даже она смелее вас, а вы просто трусы!

– Неужели? – На их защиту неожиданно встала Алёнка. – Ничего они не трусы, они пойдут с нами. Так ведь, мальчики?

Генка с Никитой усиленно закивали, пряча глаза.

Муравский уважительно сказал Алёнке:

– А ты шибко смелая, однако.

Она засмеялась и покачала головой:

– Неужели? Я такая же, как и вы. Просто я знаю то, чего не знаете вы.