Эмма слышала, как машина подъезжала к дому, и приготовилась к встрече с Такером. Он сказал, что сегодня задержится, и Эмма решила дождаться его и провести хотя бы несколько минут с одним из немногих людей, которых она знала. После того, как ее ударил напавший на нее вор и она узнала, все ее прошлое исчезло, словно стерлось, и Эмма до сих пор не могла привыкнуть к этому. А что, если она никогда так ничего и не вспомнит? Что, если ей нужно начинать жить заново?

Тетушка Джерти, Такер и сотрудники детского центра, где Эмма теперь работала, остались единственными людьми на всем земном шаре, которых она знала. Когда Такер предложил ей жить у него, она долго колебалась, но тетушка Джерти — так звали ее почти все в этом городе — развеяла сомнения Эммы, сказав то, что она и так уже знала в глубине своего сердца:

— Такер Мэлоун — самый честный и порядочный человек из всех знакомых мне мужчин. С ним ты будешь в безопасности, и он сделает все, что в его силах, чтобы выяснить, кто ты.

Услышав звук закрывающейся двери, Эмма сделала глубокий вдох. Она не знала, какой опыт общения с мужчинами был у нее в прошлом. Но похоже, не таким уж большим, потому что после обследования в больнице врач сообщил Эмме, что она девственница. Как бы то ни было, Эмма считала Такера Мэлоуна самым сексуальным мужчиной из всех, кого она видела.

Она слышала, как он прошел в кухню, в столовую. И вот он появился в дверях гостиной. Сердце ее учащенно забилось. Он был высокого роста, широкоплечий, в его темно-каштановых волосах пробивалась седина. Их взгляды встретились, и Эмма прочла его немой вопрос: почему она еще не спит?

— Я подумала, ты захочешь выпить немного сидра, — сказала она, едва владея своим голосом.

Такер не подошел и не сел рядом с ней, а по-прежнему стоял, прислонившись плечом к двери.

— Много детишек приходило за угощениями?

— Мне пришлось отдать все конфеты и попкорн. Но осталось еще печенье.

Она кивнула на поднос со стаканами и тарелкой печенья.

Такер пересек комнату. Его взгляд задержался на ее волосах, темно-зеленом свитере и брюках. Эмма чувствовала, как она покраснела и все внутри замерло. Она вертела в пальцах ожерелье, единственное подтверждение того, как ее звали.

— Ты сама его испекла? — спросил он хрипло.

Эмма кивнула. Когда он предложил ей жить здесь, Эмма согласилась при условии, что она будет стирать, убирать и готовить для него.

Такер взял одно печенье и съел его.

— Орехового печенья я не ел уже лет сто. Очень вкусно.

— Спасибо, — пробормотала Эмма, изучая выражение его лица.

Интересно, эти тонкие складки и морщинки у глаз появились от грустных или счастливых событий в его жизни? Нельзя сказать, что у него было красивое лицо, скорее мужественное, свидетельствовавшее о прошлых бурях и невзгодах, а сильная челюсть и отросшая за день щетина лишь усиливали мужскую привлекательность.

Такер взял у Эммы пульт от телевизора и нечаянно коснулся ее руки. Во всем ее теле сразу вспыхнул жар. Взглянув на Такера, она встретилась с ним глазами. С той самой ночи, когда Эмму ограбили и Такер отвозил ее в больницу, она чувствовала напряжение, которое всякий раз возникало между ними.

— Эмма, — прошептал он.

Она боялась пошевелиться, боялась ответить ему, боялась, что сейчас он отодвинется. Но он и не собирался. Его рука обвила ее стан, его губы накрыли ее губы…

Она отдавалась поцелую Такера, и то, что их сейчас объединяло, казалось намного большим, чем просто желание. Она тонула в нем, наслаждаясь каждым новым ощущением, пока он вдруг не отстранился.

— Прости, Эмма. Этого больше не повторится, — прохрипел он.

Только через несколько мгновений Эмма осознала, что волшебство исчезло.