Несмотря на вежливость произнесенных ею слов, тон был довольно резким, требующим немедленного объяснения. Аня, хотя и сама была бы рада сразу же приступить к делу, почувствовала отчетливое нежелание того, чтобы эта женщина торопила ее или чтобы она контролировала этот визит.

Она любезно сказала:

– Мы с вами незнакомы, мадемуазель Мишель, но я видела вас этой зимой в нескольких ролях на сцене. Позвольте поздравить вас с успехом и выразить свое восхищение вашим актерским мастерством.

– Спасибо. – В ее ответе были отчетливо слышны удивление и большая осмотрительность.

– Мне кажется, вы незнакомы с Эмилем Жиро. Это мой дорогой друг, недавно вернувшийся из Парижа. – Она указала на Эмиля.

Молодой француз не подвел ее – он сделал шаг вперед и совершил безупречный поклон над рукой актрисы.

– Я восхищен, мадемуазель. К вашим услугам.

Аня не дала женщине времени ответить.

– Не думаю, что мы обеспокоим вас с напитками, хотя это было очень мило с вашей стороны предложить их нам, при том что мы явились к вам без предупреждения. Мы гуляли, наслаждались сегодняшним днем – таким теплым и приятным, не правда ли? – когда я почувствовала внезапное желание увидеть вас.

– Понимаю, – сказала актриса, хотя по ее напряженному тону было ясно, что она ничего не понимает. Подойдя к стулу, она села, расправив складки своего платье.

Аня заколебалась, глядя на актрису. Внезапно принятый ею тон превосходства показался ей неверным. Если она сделает эту женщину своим врагом, это не приблизит ее к цели. Они могут просидеть здесь несколько часов, обмениваясь высокомерными замечаниями, и это даже не позволит им подойти к проблеме и достичь откровенности друг с другом.

– Нет, – сказала Аня, расслабившись и с грустной улыбкой покачав головой, – вы не можете понять. Дело в том, что у меня есть проблема, и я думаю, что вы можете помочь мне в ее решении. Это касается нашего общего знакомого Равеля Дюральда.

– Равеля?

Актриса все еще была осторожна, как будто ожидала, что ее будут обвинять или укорять в чем-то.

– Не более двадцати четырех часов назад кто-то пытался убить его.

У Симоны перехватило дыхание, она поднесла руку к горлу, а ее глаза расширились.

– Но кто? Почему?

– Не знаю. Я думаю, может быть, у вас есть какая-то идея по этому поводу.

– У меня?

Актриса внимательно смотрела на Аню, и мало-помалу самообладание возвращалось к ней. Она наклонилась вперед и, опустив руку, сжала подлокотник кресла, затем прямо спросила у Ани: – А вам какое дело до этого? Почему вы беспокоитесь?

Это был отличный вопрос, который Аня умудрялась игнорировать вплоть до этого момента. Она уцепилась за первую же мысль, которая пришла ей в голову.

– Это нападение было совершено на моей плантации. Естественно, как его хозяйка я бы чувствовала себя в какой-то степени ответственной, если бы он был убит.

– А как он оказался на вашей плантации?

– По делу, связанному… со скотом, – ответила Аня, благодаря в душе мадам Розу за придуманный ею предлог, который оказался чрезвычайно подходящим.

Симона подняла бровь.

– Вы ничего не слышали о дуэли, которую он пропустил, пока был у вас?

– Мужчины не говорят о подобных вещах, – уклончиво сказала Аня. – Но не могли бы вы сказать мне, кто мог быть его врагом и почему он мог бы хотеть его убить?

В течение долгих мгновений актриса молча размышляла.

– Мое общение с этим джентльменом длилось недолго.

– И все же вы должны что-то знать.

– Равель не из тех людей, которые много разговаривают, он больше человек действия.

По лицу женщины промелькнула тень воспоминаний, которая заставила Аню сжать руки в кулаки с такой силой, что ее ногти больно впились в ладони.