— Встряхнитесь, милая, и позаботьтесь о себе. Я согласна с госпожой де Вандом, дочери выйдут замуж и угомонятся. А вам необходимо обрести прежнее спокойствие.

— Возможно, вы и правы… Итак, вы возвращаетесь ко двору! Вас это радует?

— Меня трогает внимание короля. Что до всего прочего…

— Вы думали о том, что рано или поздно снова повстречаетесь с Франсуа?

Сильви не ожидала услышать это имя, тем более не ожидала, что оно прозвучит так запросто. Сначала она побледнела, потом попыталась изобразить улыбку.

— Я постараюсь не обращать на него внимания…

— Ничего не получится. — Немного помолчав, госпожа де Немур проговорила: — Я сумела простить, Сильви. Вы должны последовать моему примеру.

— Вы так считаете? Возможно, вам это было проще, ведь он ваш брат, и вы так его любили!

Последовала резкая отповедь, которую не смогла смягчить даже вежливость тона, каким она была произнесена:

— Вы любили его еще сильнее! Будьте честны перед собственной совестью, милая, даже выйдя замуж за Фонсома, вы продолжали его любить, не так ли?

Сильви встала и смахнула со щеки слезинку. Она не ждала от Элизабет подобной проницательности. Последняя, не дождавшись от подруги ответа, продолжила:

— К тому же он в обоих случаях не собирался совершать убийство. Я хорошо знаю, что мой муж принудил его к дуэли, которой он хотел избежать. Что касается вашего мужа, то их поставили друг перед другом со шпагами наголо злодейка-судьба и эта проклятая гражданская война. Остается надеяться, что ваш сын не превратится в мстителя за проигранное дело отца.

— Никто в моем окружении не посмеет заронить ему в голову подобную мысль. Имя вашего брата у нас вообще не упоминается. Филипп верит, что его отец пал в разгар Фронды, вот и все.

— Сколько ему лет?

— Десять.

— Он приближается к возрасту, когда дети начинают докапываться до истины.

— Знаю. Рано или поздно он узнает, от чьей руки пал его отец. Что ж, тогда и задумаемся над этим.

Внезапно стихшие было вопли раздались снова. Госпожа де Немур снова разволновалась.

— Должно же это, наконец, прекратиться! — вскричала она. — Немедленно распоряжусь, чтобы обеих фурий отвели к монахам-капуцинам и оставили там до завтра, уж там им придется помалкивать.

Мечась по гостиной, несчастная мать комкала платок, но не предпринимала никаких других действий. У Сильви появилось подозрение, что она боится дочерей.

— Хотите, я с ними потолкую? — предложила она как можно мягче.

— Вы и вправду согласны? — спросила Элизабет с надеждой.

— Что может мне помешать? Но сначала я хочу выяснить, где сейчас находится этот Комон. Уж не предстоит ли им скорая встреча с ним?

— Он — маркиз Пи… Нет, мне этого никогда не произнести! В общем, его называют Пеглен. Что касается встречи, то о ней не может быть и речи, он командует первой ротой молодцов со странными штуковинами, они ни на минуту не отходят от короля. Вы увидите его в Сен-Жан-де-Люз.

Сильви догадалась, что речь идет о личной охране короля, вооруженной бердышами с закорючками на конце. Эти гвардейцы окружали короля в бою, а на церемониях выступали перед ним по двое.

— Как все это странно! — откликнулась она.