Думать о грустном не хотелось, поэтому я переключился на перспективы. В трудовике моя должность экспедитора в авиакомпании «Аэлитас», что вполне понятно, никак не была отражена, зато в паспорте гражданина Литвы лежал сложенный вчетверо контракт, составленный на литовском языке. Дэйв мне его перевел, думаю, не обманул. Ну, что же, год работы в воздухе за хорошие деньги, — не самое паршивое, что можно было себе представить.

Более паршивое я себе представлял, когда, покуривая, сидел в сквере у Оперного и тщетно пытался настроиться на посещение центра занятости, который находился неподалеку. Погода была для июля, мягко говоря, неважной, — дул порывистый ветер, мотающий пыль и тополиный пух, сигарета казалась горькой, денег в кармане брякало всего чуть, мобильник молчал по причине неожиданно опустевшего счета. Финансовые тылы ничем не были прикрыты. Если бы моего дальневосточного друга, с которым мы пережили сущий кошмар на Курилах, не задержала береговая охрана в море, когда он вез через пролив Измены наши золотые монеты, жить сейчас было бы существенно проще. А так, по его словам, он лишился большей части золота, а все остальное потратил на лечение жены, которая в противном случае уже отправилась бы на тот свет. Японская медицина, сказал он, творит чудеса, но уж очень дорого она обходятся…

Докурив, я уже собрался подниматься, как вдруг рядом на лавочку сел, с только что открытым пивом, смутно знакомый мне мужчина, на вид немногим старше меня.

Елки зеленые! Ведь это же Толя! Летчик Анатолий, который когда-то на «Ан-2» вывез меня с охваченного огнем Кавказа. Изменился мужик! Несмотря на то, что познакомились мы с ним в настоящем бараке для рабов, тогда он выглядел покрепче и помассивнее. Однако, тогда он больше походил на неандертальца, а сейчас рядом со мной находился в меру респектабельный горожанин, правда, не в очень свежей рубашке, да и отросшие черные волосы блестели несколько подозрительно.

Думаю, что с тех пор я и сам немного изменился, но он тоже узнал меня несколько секунд спустя, и потому вопрос, брать еще пива или нет, не вставал ребром. Зато в процессе беседы двух старых знакомых просто не мог не появиться вопрос иного рода:

— Чем занимаешься? — спросил Толя, после того, как сообщил, какими путями он добирался из Ставрополья до Сибири.

— Как тебе сказать? — Я не слишком был расположен к откровениям, потому что не считаю статус безработного таким уж почетным.

— Понял… — Толя хлебнул пива и начал рассказывать:

— Я тоже около года занимался черт знает чем. Малая авиация, сам знаешь, сейчас в глубокой заднице, а в большую меня уже никто не возьмет. Месяца четыре назад подвернулась интересная работенка… Полеты за рубеж. Литовская авиакомпания. Два самолета «Ан-двадцать шесть». Один обычно базируется в Вильнюсе, другой — здесь. Взяли меня вторым пилотом с испытательным. Сделали рейс — предложили контракт.

— Хороший хоть контракт?

— Почти на полторы штуки в месяц.

Я мысленно перевел сумму в рубли и позавидовал. Правда, не вслух. Предложи подобную сумму тогда моя старая (в полном смысле этого слова) приятельница-директриса, глядишь, и показалась бы она мне более привлекательной…

— Баксов? — риторически поинтересовался я.

— Евриков.

Еще не хуже. Но на такие деньги Толя мог и выглядеть бы по-другому. И не шататься по скверу с бутылкой дешевого пива. А пригласить друга куда-нибудь. В кабак, к примеру. Сто лет в ресторане не был, забыл уже, что это такое.

— Но за них вкалывать пришлось, скажу тебе…

— А что так?

— Понимаешь, из этих рейсов есть шанс не вернуться домой.