— Туда, — сказала Ианта, ускоряя шаг. Кусочки щебня запрыгали по полу, казалось, сама земля содрогнулась. — Оно усиливается.

***

Тишина.

Ни ветерка. Ни воздуха. Только давление.

Вакуум пустоты.

У Люсьена звенело в ушах. Он сделал шаг вперед; сила с ревом проходила сквозь него, устремляясь по протянутой руке к Верховному. Под ботиками хрустело стекло, приказавшее долго жить после первого же взрыва. Стена между камерой и застекленной террасой разрушилась во время волны, которой Верховный намеревался сдержать примитивную силу, исходящую от сына.

Брата Люсьена.

В другом мужчине Люк распознал частичку себя. Себастьян был копией Дрейка, в то время как Люсьен больше пошел в мать, леди Ретберн. Но когда Себастьян с ненавистью глянул на ту, с кем сражался Дрейк, Люсьен, наконец, понял, чем они похожи.

Одиночество. Боль предательства. Брат прошел через те же страдания, которым подвергся сам Люсьен.

— Не могу…сдерживать его…дольше. — Дрейк стиснул зубы. То количество чистой энергии, которое он возвращал в землю, было чрезмерным.

— Тогда позволь ему убить ее, — крикнул Люсьен, отметив, как странно и пусто звучит голос. Он сам начинал чувствовать себя опустошенным. Одно из колец на руке раскололось, когда он извлек слишком много силы, позволяя отцу впитать ее.

Верховный с удивлением посмотрел на Люсьена.

— Нет. Это… мой долг. Не его… Ни один сын не должен…убивать…свою мать.

Экспрессия истощила Дрейка, но он каким-то образом нашел в себе силы и отодвинул усталость на задний план. Так или иначе, он сдерживал напор.

Ощущения стали ярче. От дурного предчувствия по спине Люсьена прошел холодок.

Крики. Ярость и смятение. Перед Люком возникла Моргана, и что-то вонзилось в бок.

— Ваша жертва, мой господин, — прошептала она, вперившись зелеными глазами в глаза Люсьена.

И началась агония. Красная волна затопила зрение, все раскололось, пока Люк не почувствовал будто стоит в двух местах одновременно. В одном мире он, пошатываясь, шагал по полу, хрустя ботинками по стеклу, в другом разлилось болезненное ощущение небытия, только ледяные каменные стены и скрытая в тени фигура. Незнакомец развернулся лицом к Люсьену и стянул с лица черный капюшон.

— А вот и ты, — раздался в голове чей-то шепот. Невидимые когти вцепились в Люка.

Он закричал — сбылись все его старые ночные кошмары.

Моргнув, Люк понял, что больше не стоит на застекленной террасе. Два мира слились воедино. Теперь он надрывался в тюрьме вечной пустоты, где сквозь решетку над головой виднелась лишь странная тусклая луна, а стены походили на мерцающую дымку.

Придя в себя, Люсьен хрипло спросил:

— Где я?

Фигура в капюшоне обрела очертания. Это был демон во фраке и маске. В тонких прорезях для глаз мерцала чернота, которая словно затягивала в бесконечность. Демон улыбнулся, и маска жутко исказилась, повторяя выражение его лица.

— В моей тюрьме. В твоем разуме. — Он раскинул руки. — Там, где я обитаю. Куда ты забросил меня, после того как я выполнил сссвою работу.

Нет. На коже выступил холодный пот. Люк отступил.

— Как?..

Демон приблизился, не сделав ни единого шага.

— Ты помнишь мое имя?

Лешер. Люсьен не осмелился произнести его вслух.

— Я изгнал тебя.

Демон улыбнулся шире.

— Да. Сссюда. Ты не знал, что я наблюдаю за тобой? Всссе это время?

На кончике пальца существа закружился энергетический пузырь. Внутри мутного шара Люсьен увидел себя и Ианту, в постели. Она в экстазе выгнулась на темных простынях, запрокинула голову…

Люсьен пробил пузырь, и тот растворился, как дым.