Она подняла на меня свои ясные глаза.

— Эфенди…

Она произнесла одно только это слово, но в нем прозвучали и мольба, и стыд, и благодарность.

— Ну, что?

— А сколько это?

— Два фунта — это двести пиастров.

— О небо!

Она хотела молитвенно сложить руки, но боль помешала ей.

— Это две золотые монеты. Тебе нужно будет их разменять.

Я отсчитал деньги из подарка Гуляма и протянул ей. Она отступила на шаг.

— Эфенди, ты шутишь?

— Нет! Это абсолютно серьезно. Возьми!

— Я не могу.

— Кто тебе запрещает?

— Никто, но это такой щедрый дар…

— Хватит слов. Тот, кто дал мне эти деньги, очень богатый человек. Спрячь их, а когда захочешь разменять иди только к честному человеку. Купи еды для себя и для детей. Будь здорова. Завтра я зайду.

Я сунул ей деньги в скрюченные руки и быстро ушел. Она было хотела догнать меня, но я прикрикнул на нее, и она отстала, а я присоединился к своим спутникам, и мы поскакали дальше. Отъезжая, я заметил, как соседи обступили бедную женщину и принялись ее расспрашивать.

Мы обогнули Термы и въехали в переулок. В конце его сидел какой-то оборванец, на которого я не обратил внимания, поскольку почти все люди, которые нам здесь встречались, были плохо и грязно одеты. Он же проследил за нами долгим, внимательным взглядом.

Я даже не знал, куда ведет нас турок. Я спросил его об этом, он удивился, почему я раньше не задал этот вопрос.

— Но я же думал, что ты сам о нас позаботишься, — ответил я в оправдание.

— Конечно, мы едем в конак, в «Эс-Саур эль-Амар». Там вам будет хорошо.

Это название гостиницы мне кое о чем напомнило. Мне показалось, что мы оказалась в переулках одного немецкого городка. Ведь «Эс-Саур эль-Амар» означает не что иное, как «У рыжего быка». Конечно, я не ожидал от этого постоялого двора парижского комфорта.

— Вы знаете хозяина? — спросил я.

— Очень даже хорошо! — ответил он, смеясь. — Его жена — сестра моей супруги.

Это меня порадовало; надо думать, наша дружба с Ибареком перенесется и на его родственников.

Город — по крайней мере, пока мы по нему ехали — не представлял из себя ничего особенного. Обычные восточные домики и хижины, выставившие свои безглазые стены, ветхие постройки, готовые вот-вот развалиться. Улочки, выложенные сухой глиной и в жаркие дни поднимающие ужасную пыль. А в дождь превращающиеся в непроходимую навозную жижу. Грязные люди, изможденная скотина. Как походил этот городок на все остальные! Что-то заставило меня обернуться, и я увидел того самого калеку, который встретился нам на углу переулка. Он медленно ковылял за нами. Я был убежден в том, что он следит за нашими передвижениями. «Зачем?» — размышлял я.

Наконец Ибарек указал на большие открытые ворота, под которыми красовалось изображение красного быка.

— Вот здесь, — сказал он.

— Тогда заезжайте, а я сделаю вид, что еду мимо.

— Почему?

— За нами бежит парень, которому Мюбарек поручил следить за нами. Для него я подготовил сюрприз.

Мои спутники свернули в открытые ворота, а я проехал еще немного дальше.

Наше появление вызвало некоторое оживление. Везде люди останавливались и глазели на нас. Но даже в этой обстановке мне удалось удержать в поле зрения нашего преследователя.

Я повернул и сделал небольшой крюк.