— Значит, он ее туда заманил. Похоже, и она угодила в ловушку.

— В твою ловушку, Кострулев, другой картины у нас не получается.

Суд приговорил Петра Кострулева к пятнадцати годам лишения свободы в колонии строгого режима.

10.

Самолет начал резко снижаться. Дверь кабины пилота открылась и в нее просунулась голова охранника.

— Мы уже садимся?

— Выйди за дверь, сержант! — рявкнул Муратов. Голова автоматчика исчезла.

— На борту люди? — спросил Рогожкин.

— Двое вертухаев. Они с парашютами, можешь о них забыть, Елизар.

— Так дело не пойдет, Вася, я буду сажать самолет на воду.

— Утопишь. Вода хлынет в люк.

— Сядем на бреющем, минуты три продержимся на плаву.

— Ладно, заходи на второй круг, я прикажу ребятам прыгать. Подойдя к двери кабины, он вынул пистолет, заткнул его за ремень на спине и вышел в салон.

— Что случилось, сержант? Инструкции не знаете? Оба охранника встали и вытянулись в струнку.

— Большая река, возле базы нет больших рек, мы решили, что самолет падает.

— Ваше дело приказы выполнять, а не решать.

Муратов выдернул пистолет. Раздался выстрел, пуля пробила солдату грудь, и тут самолет повело влево и вверх. Сержанта отбросило в сторону, второй выстрел бортинженер сделал в падении, пуля пробила обшивку фюзеляжа, оба оказались на полу. Охранник не собирался подыхать за здорово живешь. Они долго катались по полу, пытаясь дотянуться до глотки друг друга. В какой-то момент сержант оседлал капитана, но ударить не решился. А зря. Муратов окончательно озверел. Он собрал все силы и врезал парню в челюсть. Сержант покачнулся. Капитан выскользнул из-под него и обеими ногами ударил в грудь. С точностью бильярдного шара, влетающего в лузу, охранник вылетел в открытый люк. Муратов перевел дух, подошел к истекающему кровью солдату, взял его за ноги, подтащил к люку и спихнул.

Кое-как приведя себя в порядок, он вернулся в кабину пилота.

— Что там? — спросил Рогожкин.

— Порядок, ребята спрыгнули. И нам пора.

— Я тебе не верю, Василий, будем делать, как решил.

— Хочешь нас потопить?

— Выполняй приказ, капитан. Выбей боковые окна. За моей спиной висит летная куртка, вырви из нее кусок и заверни документы, чтобы не промокли.

— Я не доплыву до берега, река, как океан.

— Жить захочешь, доплывешь. Если мы не потопим самолет, нас найдут. Других вариантов нет. Выполняй.

Муратов разодрал куртку по швам, выдрал лоскут кожи, завернул в него документы и положил в планшет. Гаечным ключом выбил окна. В кабину ворвался шквалистый ветер.

— Иду на приводнение.

— Погоди, в салоне должны быть надувные плоты для десанта, мы о них забыли.

— Действуй.

Самолет пошел на второй круг.

Тяжелая машина в руках опытного пилота вытворяла чудеса. Отсутствие груза позволило Рогожину выключить двигатели и начать планирование. Он шел на бреющем полете, пока не коснулся воды. Самолет начал скакать, как удачно брошенная плоская галька. Правое крыло зацепило воду, машину развернуло на сто восемьдесят градусов, и она застыла на месте.

Сбросив через окно кабины резиновую лодку, Рогожкин и Муратов спрыгнули в ледяную воду. Самолет забурлил, как закипающий чайник, и начал медленно погружаться в воду.

Летчики забрались в автоматически вздувшуюся лодку с двух сторон, чтобы не перевернуть ее. Впопыхах Муратов не взял сборные весла.

— Будем грести руками, капитан. Заодно и согреемся. Одно я понял точно — в разведку с тобой идти нельзя.