— Теперь я хочу вас спросить. Все идут на поиски самолета или кто-то выбирает свой путь?

Молчание. Дейкин продолжал:

— Оружие и патроны я выдам всем. Никто никого не убьет, потому что никого насильно в тайгу не гонят. Можете делать свой выбор сами. Князь правильно сказал, поодиночке мы все погибнем.

— Могу это подтвердить! — воскликнул Кострулев. — Я только что выбрался из капкана, трехметровой глубины ямы прикрывают валежником. Можете сами судить, сколько времени мне потребовалось на освобождение. На тропе я наткнулся на разорванного в клочья охотника. Его и оружие не спасло, лес полон хищников. Лично я остаюсь с большинством.

— Версия о близком жилье, выдвинутая Важняком, подтверждается, — шепнул Лебеда на ухо латышу.

— Я это давно понял. Лес для меня открытая книга. Потерпи немного, Герасим Савельич, мы с тобой новый бросок совершим, похлеще прежнего.

— Какие еще есть мнения? — спросила Лиза.

— Мнение может быть только одно, — уверенно произнес Важняк. — Поиск самолета — наш шанс, отказаться от этого, значит, вынести себе повторный приговор, и уже окончательный. Я не думаю, что генерал Белограй послал своего денщика на верную гибель. Я не верю, будто полковник Челданов отдал любимую жену на съедение тиграм. Самолет существует, и он может стать для многих спасением. Но у меня есть вопросы к нашим командирам. Их тоже можно разбить на пункты.

— Ты сказал «для многих». Почему не для всех? — спросил Огонек.

— Потому что в письме говорится: «Для тех, кто выживет». Вероятнее всего, путь нас ждет неблизкий и непростой.

— Если мы идем на север, то та часть Сибири практически не изучена, — добавил Пенжинский.

— На север, — подтвердил Дейкин.

— У вас есть карта?

— Да. Все ее увидят.

— Так какие у вас ко мне вопросы, товарищ старший следователь по особо важным делам? — усмехнулась Лиза.

Журавлев не обратил внимания на ее сарказм.

— Пожалуйста. Пункт первый. Есть точка в тайге, куда упал самолет с ценным государственным грузом. О причинах падения я не спрашиваю. Почему об этой точке никто не знает в Москве, но ее местонахождение известно Белограю?

— Хочет заслужить орден за спасение золотого запаса родины, — засмеялся Огонек.

— Устами младенца глаголет истина, — поддержал его Трюкач.

— Ответ неверный. Для поиска не снаряжают экспедиций, состоящих из зеков, если хотят сделать открытие общим достоянием, заслуживающим ордена. Пункт второй. Генерал должен точно знать, что самолет не сгорел, он нас уверяет, будто золото и ящики целы и невредимы. Даже рация сохранилась.

— Может быть, потому и послал зеков? Нет у генерала полной уверенности, — вступил в разговор Чалый. — С нами послали двух вертухаев, но они остались в самолете.

— С чего вы взяли? Может, они за нами наблюдают, — возразила Лиза.

— В воздухе раскрылось тринадцать куполов. Мы не досчитались только Монаха. Думаю, и он найдется, когда мы разожжем костер. Остальные здесь. Вопрос не в охранниках, они нам не нужны, генерал знал, выбрасывая команду в дикой тайге, что никто из здравомыслящих людей в бега не вдарится. Психологическую подготовку мы прошли в одиночках. Нас хорошо кормили, брили, не нагружали работой, мы стали психически уравновешенными. Заслуга принадлежит не генералу, а Варе. Но это отдельный разговор. Если бы взяли нас с рудников и сразу сбросили в тайгу, мы с вами больше не встретились бы. Пункт следующий. Если самолет сел в заданной точке целым, то зачем нужна экспедиция? Кто-то из экипажа мог выжить, а значит, мог сам вскрыть ящик и включить рацию, запустив шар с антенной.