— Дом требует капитального ремонта, и… ты обещала помочь.

Она покачала головой.

— Итак, ты хотел удостовериться, что я выполню свое обещание? Это слабое извинение тому, что ты сорвал мне свидание, Макс, и ты это знаешь.

— Я не волновался за твое обещание. Но ты так расстроилась, когда узнала, что дом может быть снесен, что я лично хотел уверить тебя в обратном.

— Ладно. Значит, ты купил дом Митчеллов и собираешься заработать на нем бешеные деньги. Теперь можно я вернусь к своему спутнику?

— Это не капиталовложение. Я собираюсь жить там, — тихо сказал Макс. — Со своей женой.

На мгновение Энни почувствовала себя так, будто се ударили.

— Твоей… женой? — осторожно спросила она. — Я не знала, что ты помолвлен.

— Конечно, не знала. Я еще не спросил се.

Сердце на мгновение остановилось, затем забилось так быстро, что Энни едва не потеряла сознание. Последние пару недель Макс вел себя странно; но то, что он покупал дом и говорил о браке, могло ничего и не значить. Возможно, он нашел себе идеальную Снежную королеву и собирался сделать ей предложение, когда она оттает.

— И что мешает тебе… спросить?

— У нас возникли разногласия, — пробормотал он. — Я не хотел причинить ей боль, но так вышло. Я не уверен, что она захочет выйти за меня замуж и родить мне ребенка.

— Тогда, должно быть, она сумасшедшая.

— Мм, нет. — Макс погладил ее щеку. — Она самая прекрасная и дорогая мне женщина из всех, кого я знаю. Она слишком благоразумна, чтобы выйти замуж за такого дурака, как я, но я приложу все силы, чтобы убедить се.

— Ты не дурак, Макс.

— Спасибо, это так великодушно.

Энни опустила взгляд на сцепленные пальцы своих рук. Она хотела услышать от него предложение и в то же время боялась, что так и будет. В этом не было здравого смысла, но в любви вообще не существует логики.

— Как ты думаешь, что она скажет, Энни? — спросил Макс, лаская ее шею. — Она даст мне шанс или решит, что я причинил ей слишком много боли?

— Я уверена, она простит тебя… если любит.

— Надеюсь, ты права. — Макс поцеловал уголок ее рта. — Потому что я потерял сон, думая о ней. Я хочу провести остаток жизни, сжимая ее в своих объятиях, снова и снова доказывать ей свою любовь. Быть рядом, чтобы утирать ее слезы, смеяться вместе с ней и вести долгие разговоры обо всем… обо всем на свете.

— А ссоры? Он улыбнулся.

— Конечно, этого не избежать. Но один мудрый человек как-то сказал мне, что ссоры кладут конец отношениям, только если ты сам захочешь, поэтому я больше не беспокоюсь об этом. Я никогда не сделаю ничего, чтобы потерять се, и знаю: если она даст мне клятву, то никогда не нарушит ее.

— Макс, — простонала Энни, — ты никогда не верил в браки. Ты считаешь их просто временными соглашениями. Как же ты так быстро переменил мнение?

— Не могу сказать, что это произошло быстро. Это заняло двадцать два года, — сказал он, убирая пряди волос, упавшие на ее лоб. — Чересчур долго, я понимаю. Но некоторые вещи сразу не происходят. А я страшный тугодум, так, по крайней мере, говорит моя бабушка.

— Три недели назад твои чувства не вызывали у тебя сомнений, — с болью произнесла Энни. — Помнишь, ты сказал, что все женщины с ума посходили от желания выйти замуж? И что мы все вступили в клуб.

Черт. Макс знал, что за все эти годы он успел наговорить много нелестных вещей о любви и браке. В Митчсллтоне все животики надорвут, когда узнают о произошедшей с ним перемене. Но они могут смеяться сколько угодно, и он будет улыбаться вместе с ними, пока Энни будет рядом.