– Брат, – сказал Николай, как только пришел в себя от новой порции новостей, – будь добр, представь мне своих спутников, а то они меня знают, а я их нет.

– Это Сергей Сергеевич, Артанский князь, – сказал император, – воин, полководец и государь, первый заместитель архангела Михаила в наших грешных мирах, иначе еще именующийся как бич божий. На самом деле у него множество владений, и Великая Артания – только одно из них, даже не самое ценное.

– Ну почему же… – сказал Серегин. – Это место ценно тем, что тамошние люди сами провозгласили меня своим великим князем, для чего добровольно отринули все племенные вольности и свободы, соединившись под моей рукой ради жизни в полной безопасности. Там мое войско в первый раз побывало в настоящем сражении, там мы учились воевать и впервые сокрушили жестокого врага, пришедшего на славянские земли только ради грабежа и насилия.

– А где это – Великая Артания? – с естественным любопытством спросил Великий князь Николай. – Мне никогда не рассказывали о таком месте.

– Великая Артания, – назидательно ответил Серегин, – это, в первую очередь, не «где», а «когда». Великая Артания – это пятьсот шестьдесят второй год от рождества Христова, бывший древнеславянский (по нынешним временам) племенной союз антов, соединившийся в государство ради отпора злобным соседям, прущим из степи на веси мирных землепашцев. Великая Артания – это ржание коней и стук копыт на бескрайних степных просторах, свист стрел и тот немузыкальный звук, с которым мечи сталкиваются в горячей сшибке. Это государство родилось в ужасе, ненависти и крови, разрушительного набега, когда решалось, кому из двух народов – антам или аварам – жить на этой земле, а кому уходить на страницы истории. Старшая дружина антов призвала меня с войском в защитники, признав своим Великим князем, и не прогадала. Враг был разбит и полностью уничтожен, а племенной союз превратился в быстро растущее государство, к которому с охотой присоединяются все новые и новые славянские и неславянские племена, ибо на востоке маячит новая гроза, имя которой – тюркоты…

– А разве так можно? – недоуменно спросил Николай Павлович, – чтобы простонародье само призывало к себе князей? Нет ли в этом какого бунта и не приведет ли этот факт к брожению умов?

– Во-первых – не простонародье, – ответил Артанский князь Серегин, – а старшая дружина, которую позже стали именовать боярством. Во-вторых – тогда только так и делалось: по такому же праву тремястами годами позже в Новгороде сел княжить призванный купно с дружиной ютландский ярл Рюрик. В-третьих – Польша, умом застрявшая в славянском младенчестве, до самого своего конца призывала себе королей со стороны. Но только то, что тысячу лет назад было актом мужества и величия, у нынешних пшеков превратилось в несмешную трагикомедию выбора – под какого иностранного принца или короля им лечь.

– Да, это так, – с мрачным видом подтвердил Александр Павлович, – если бы Сергей Сергеевич захотел остаться и править в своей Великой Артании, то он смог бы стать основателем династии, как Рюрик. Но он не хочет, а потому готовит себе в преемники одного молодого человека, к которому по наступлению возмужания и перейдет вся полнота власти. Также он не захотел править в московском царстве времен Смуты. А когда Земской собор все-таки избрал его на царскую должность, он быстренько назначил себе наследника-заместителя и отбыл по делам службы, повелев, чтобы, если он не явится в ближайшие три года, вся полнота власти перешла к тому человеку, весьма достойному представителю старшей на тот момент ветви Рюриковичей…

– Вам, наверное, трудно понять, – сказал священник, – что есть такие люди, которым власть не нужна сама по себе, но это действительно так.