|
А чтобы у вас не было сомнений, я устрою вам встречу с нашим священником, отцом Александром, голосом которого говорит Творец всего Сущего (когда ему надо), и он сам скажет вам об этом во вполне определенных выражениях. Как услышите в его словах грозовое громыхание, так знайте, что вы привлекли внимание Самого, и к вам обращаются прямо с горних высей… Впрочем, Михайло Илларионович, мы приехали. Эта площадь с Фонтаном центральная в нашем городе. Вон там башня Силы – именно в ней и располагается наш штаб; вон там башни Мудрости, Власти и Терпения. Нам надо в башню Терпения, верхние этажи которой облюбовали бывающие в нашем городе монашествующие, а в подвалах расположены лечебные купальни, в которых сейчас находятся на излечении получившие ранения русские воины…
– Спасибо вам за содержательную беседу, – сказал Кутузов, слезая с коня; возникшая будто из под земли лилитка тут же приняла у него поводья, – и, кстати, нам навстречу спешит то славное дитя, которое зовет себя вашей дочерью? – Я же вам уже говорил, – отрицательно покачал я головой, – к рождению этого славного создания по имени Лилия я не имею никакого отношения, но она все равно время от времени зовет меня «папочкой», то ли желая поддразнить, то ли еще по какой причине. Не верьте своим глазам, потому что это одна из эллинских богинь, которой уже больше тысячи лет и которая только желает казаться маленькой девочкой. На самом деле это очень высококвалифицированный медицинский специалист, которая, как минимум, подлечит вас так, что вы не загнетесь в следующем году, а будете еще лет двадцать бесить врагов России, срывая их коварные замыслы… Четыреста шестьдесят четвертый день в мире Содома. Заброшенный город в Высоком Лесу, башня Мудрости. Ася, она же Асель Субботина, она же «Матильда». Ух ты, оказывается, у нас в тридевятом царстве, тридесятом государстве, объявилась самая настоящая кавалерист-девица Надежда Дурова, а я об этом случайно узнала от Лилии только сейчас. Ой, горе мне, горе, и выговор с занесением в личное дело… Я же первая должна узнавать о таких вещах, а не плестись в хвосте у чужих новостей. И эта Лилия (тоже мне подружка!), не могла сказать сразу, а ждала целые сутки. Поэтому нужно побыстрей привести себя в порядок после занятий (самое главное смыть с лица тактический грим, поправить кепи, оправить китель перед зеркалом, подтянуть портупею с висящими на нем ножнами кинжала, а также пистолетной кобурой) – и вперед, в башню Терпения за орденами, то есть за знакомством с гусаршей Дуровой. Кстати, видела бы меня в полной экипировке и раскраске директриса нашего бывшего детдурдома, страха сразу уползла бы под стол. За полтора года, что прошли с того момента, как мы с Анной Сергеевной пошли в горы и не вернулись, я, говорят, очень сильно изменилась, вытянулась и похорошела. И взгляд у меня стал такой особенный, совсем не детский… Уж на нашу директрису детдурдома я бы точно посмотрела как через прицел пулемета. Уж рука, если что, не дрогнет. Девки с нашего класса – амазонки там, волчицы и разные лилитки – вообще держат меня за свою закадычную подружку, и все мы там друг за друга горой. В нашей школе, которую тут, в тридесятом царстве, учредил Сергей Сергеевич для обучения подрастающего пополнения, мы проходим не только тактическую подготовку, стрельбу, физру и строевую маршировку, но и математику с русским, географию, физику, химию, немецкий, английский, и факультативно латынь с древнегреческим. Сначала английский язык нам преподавала мисс Дафна, подруга мисс Мэри, но потом однажды на урок пришла Анастасия, немного послушала и сказала, что так дело не пойдет. Это же не наша родная школа, где язык учат для галочки. Зачем надо, чтобы наши девки после такого обучения говорили с ужасным акцентом южных штатов? Нет, нафиг-нафиг. За беглую дочку миллиардера так себя не выдать. |
