Что написать в ответном послании, какой приказ дать Кутузову и стоит ли вообще оставлять его главнокомандующим, когда Наполеон уже разгромлен? Слишком уж он хитрый и себе на уме. Если Одноглазый Лис (не столько стратег и тактик, сколько мастер интриги) просчитает обстановку и решит, что держаться Серегина ему удобнее и безопаснее, то он сдаст Александра Павловича Божьему Посланцу в тот же момент со всеми потрохами. Назначить на его место Бенигсена? Пусть он и бесталанная посредственность, зато выполнит любое указание царя, например, приказ внезапно напасть на так называемую артанскую армию, пленить ее предводителя и в цепях привезти в Санкт-Петербург, как самозванца и шарлатана. Правда, при этом не стоит забывать и о том, что от такого приказа могут взбунтоваться армейские офицеры, ибо сие противно законам чести, да и Посланец может оказаться вполне настоящим, в результате чего последствия такого приказа могут выйти воистину ужасными.

Император Александр Павлович прекрасно помнил, как кончили свои дни его папенька Павел Петрович и дед Петр Федорович, и теперь сам опасался того же конца. Ведь все монархи в Российской империи, начиная с Петра Великого и заканчивая им самим, приходили к власти не по закону, а в результате цареубийств и дворцовых переворотов. «Не стоит говорить ни «да» ни «нет», – вдруг подумал он, – ведь мне совсем ничего не известно. Быть может, следует приказать заложить кареты и, пока не зарядили осенние проливные дожди, самому поехать разобраться со всем на месте. Ведь если тот, кто называет себя артанским князем Серегиным, обычный шарлатан, то он мне ничем не опасен, а если он и в самом деле послан сюда с небес для того, чтобы карать и миловать, то от него не укроешься ни в Петербурге, ни даже на Камчатке. Так что ехать к армии надо непременно. Для начала можно объявить, что император лично собирается наградить героев, одолевших супостата, а там, на месте, дальше будет видно. В конце концов, если когда-то у него получилось договориться с Бонапартием, так, может, теперь получится заключить договор и с Артанским князем – чай, он будет не страшнее Корсиканского Чудовища…

Четыреста семидесятый день в мире Содома. Утро. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Силы.

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский.

Сегодня уже неделя, как мы хулиганим в мире тысяча восемьсот двенадцатого года, и можно подводить первые итоги и смотреть, что у нас в сухом остатке. А в остатке пока только разгром Наполеона, пленение его армии и пополнение моего собственного войска новыми рекрутами, что хорошо, но совершенно недостаточно. Стоит нам уйти, оставив дела в таком положении, в каком они находятся сейчас – все моментально вернется на круги своя. Наполеона, если мы его отпустим, как-нибудь добьют, в Париже реставрируют Бурбонов, Александр Павлович закрутит свою прежнюю кадриль с прусаками, австрийцами и британцами; и история, немного побурлив, войдет в свои берега. А нам этого не надо, не для того все это, в конце концов, затевалось. И, как ни крути, главный винтик в этой мясорубке все же Александр Павлович, без его низкопоклонства перед протестантским Западом вся эта конструкция рассыпается на запчасти.

– Да нет же, Сергей Сергеевич, – отвечает мне мой начштаба Половцев, которого я в числе многих позвал на мозговой штурм, – не в одном Александре Павловиче тут дело. Наполеон Бонапарт тоже был деятель хоть куда, который сам не понимал, чего хочет. Затяжная война в Испании, такое же затяжное противоборство на море с Англией, Континентальная блокада, несколько войн подряд с различными европейскими коалициями, в результате которых ему удалось если не съесть, то хотя бы понадкусать всю Европу.