Он сидел на тюке, опустив руку между колен. Удалось завязать с ним разговор.
— Откуда приплыли, товарищ? — полюбопытствовал я.
— Из Остии.
— А где же ваши кони?
Воин нахмурился.
— Коней нам, вероятно, пригонят из Каппадокии.
Если из Италии перебрасывали на Восток конные части, хотя бы и без конского состава, — значит, новая парфянская война была неминуемой.
— Не встречались ли мы где-нибудь с тобой, приятель? — опять спросил я.
Молодой воин все с тем же скучающим видом, хотя вокруг царила суета разгрузки, спокойно оглядел меня с ног до головы.
И вдруг мне вспомнилась битва римлян с сарматами, юный пленник, прикованный к легионной повозке, объяснявшийся с центурионом на каком-то странном наречии. Я сказал об этом воину:
— Я встречался с тобой в Паннонии. Помнишь? Когда тебя взяли в плен римляне…
Белокурый юноша поднял на меня глаза с недоумением.
— Неужели ты забыл, как тебя приковывали к повозке?
Он вздохнул.
— А теперь ты будешь сражаться с парфянами?
— Мы сражаемся со всеми, кто находится против нас.
Юноша за эти два года возмужал и, видимо, прошел трудную солдатскую науку со всеми ее тяготами, руганью центурионов, лупанарами и игрою в кости. Но я испытывал к нему братское чувство. Мне почему-то хотелось узнать о нем побольше.
— Как тебя зовут, воин?
— Аврелий.
— Так тебя называют в рядах. А как твое настоящее имя?
— Лепобор.
— Лепобор? Какого же ты племени?
— Мы костобоки.
Я вспомнил о своем отце.
— Где живут твои сородичи?
— На склонах Певкинских гор.
— Херсонес Таврический далеко от тех пределов?
— Мы слышали об этом городе.
— Лепобор, может быть, я твой единоплеменник.
— Единоплеменник? — удивился воин. — Вот какие чудеса бывают на свете! Откуда ты взялся?
— Об этом долго рассказывать. Завтра или в другой день я направляюсь в Томы. Я родился там. Но корабль наш идет в Херсонес Таврический…
Воин рассеянно слушал меня. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что никто нас не слышит, я продолжал:
— Херсонес Таврический лежит недалеко от тех мест, где обитает твое племя?
Воин стал облизывать губы от волнения.
— Куда ты ведешь речь?
— Лепобор, есть у тебя желание оставить все и уплыть на этом корабле вместе со мной?
Молодой воин насторожился:
— Уплыть с тобой?
— В Херсонес. А оттуда ты легко найдешь дорогу к Певкинским горам.
— Это очень далеко, — махнул он рукой.
— А разве у тебя не крепкие ноги?
— За побег солдат распинают на кресте.
— Если побег будет совершен удачно, тебя не распнут.
Голос его стал глухим:
— Я дал клятву.
Но недаром я был воспитанником Аполлодора и наслушался всяких софистов. Против моих доводов этот воин не нашелся ничего возразить.
— Допустим, что ты дал клятву. Но добровольно ли ты ее принес? Нет, тебя взяли в плен и угрозами заставили вступить в ряды римского войска и, может быть, сражаться против своих сородичей. Угодна богам такая клятва? Неугодна. Поэтому ты свободен в выборе своего решения. Я не хочу принуждать тебя, но предлагаю помочь тебе. Как брат брату. А между тем к этому представляется отличный случай.
— Какой случай?
— У хозяина того корабля, на котором мы отправляемся в Понт, недостаточное число корабельщиков. |