Гора была не так близка, как казалась. Прошло не менее часа, когда Сергей добрался до ее основания и начал медленно подыматься узенькой и изгибающейся по крутым склонам тропочкой. Земля была сыроватая и скользкая; шел он долго, поднимаясь все выше и выше. Уже смеркалось, подходил день к концу; расплывались резкие контуры, кустарник и леса затемнели впереди черными массами.

А Сергей все шел и шел. Несколько раз останавливался перевести дух, но не надолго. И лишь добравшись, наконец, до вершины первой горы и увидав впереди поднимающиеся новые и новые громады, он сел, тяжело дыша, на одну из широких каменных глыб. Прислонился, охватив руками покрытый мхом и трещинами торчащий из земли обломок и взглянул усталый и удивленный перед собой.

Зашло солнце, бледными огоньками зажигался город и мерцал тусклыми звездочками по земле далеко внизу. Широкий простор убегающего моря поблескивал темными полосками чуть заметно. Было тихо… спокойно… Лишь едва слышный шум, смутный и беззвучный, точно шорох, доносился с порывами ветра из оставленного Сергеем города и замирал, растаяв.

С непривычки немного кружилась голова. И странное, странное ощущение охватило Сергея.

Казалось ему, что он, огромный и могучий, сидит здесь и смотрит туда, где все, кроме него, маленькие, незаметные и неважные. Неважные эти ютящиеся внизу люди и домики, слившиеся в город, небольшим черным пятном видневшийся на темном фоне земли.

Засмеялся громко. Отголоски покатились по сторонам, удесятерив силу его голоса. И, раскатившись, попрятались и пропали за темными уступами.

– Ого-го-го!.. – широко и сильно крикнул Сергей, вставая.

И каждый камень, каждая лощинка, каждая темная глубина между изгибами гор ответили ему приветливо и раскатисто:

– Го-ооо!..

И вздрогнул, насторожившись, Сергей. Тихо, но ясно, откуда-то сверху, издалека, донеслось до его слуха.

– Оо-ооо!..

– Отвечает кто-то. Уж не они ли?

Он обернулся, всматриваясь, и увидел далекий огонек, должно быть, одного из горных домиков.

…И пошел, спотыкаясь, опять. Долго еще он шел. Два раза падал, разбил колено, но, не чувствуя даже боли, шел на огонек. Он то мерцал, то пропадал за деревьями, но вот вынырнул от него близко, близко, почти рядом.

Впереди залаяла собака, злобно и подвывающе. Сергей продвинулся еще немного, вышел на какую-то покрытую кустиком лужайку и остановился, услыхав впереди у забора голоса.

Разговаривали двое.

– Он давно ушел?.. – спрашивал один.

– Давно! – ответил другой. – Давно, а не ворочается.

– Может, попался?

С минуту помолчали, потом один бросил докуренную цыгарку и ответил неторопливо:

– Не должно бы, не из таких! Слышал я, как кричал давеча кто-то внизу.

«Они!» – решил Сергей и, выступив, окликнул негромко:

– Эй, не стрелять чур! Свой, ребята!

Оба повскакали разом, лязгая затворами.

– А кто свой? Стой! стой! Не подходи, а то смажем!

– Свой! Из города к вам, в партизаны.

– К нам? – подозрительно переспросили его. – А ты один?

– Один!

– Ну, подожди тогда.