— Отец Варлам, вам помочь? — спросила Софья. — Вас удовлетворяет эта комната или подыскать другую?

Отец Варлам медленно повернулся на голос и посмотрел на Софью Георгиевну так, словно впервые ее видел.

— Зачем я здесь? — вдруг спросил он.

— Мы привезли вас сюда, чтобы уберечь от кингвируса. Дальше находиться вам в церкви было опасно. А здесь, я надеюсь, вам ничего не угрожает. Если вы не возражаете, лично я буду следить за вашим здоровьем.

— Меня бережет Господь, — со значением произнес священник и посмотрел вверх.

— Я понимаю, я тоже уповаю на Него. — Софья Георгиевна замялась. Хотя она была верующей, но не была искушена в богословских тонкостях и не очень представляла, как следует сейчас отвечать. После короткого колебания решила, что будет говорить по мере своего разумения. — Господь даровал нам медицину, чтобы мы могли бы бороться с болезнями, лечить людей. А потому, как врач…

— Вера сильней медицины, — решительно и мрачно перебил ее отец Варлам, — я не нуждаюсь в вашей заботе. Если Он сочтет, то убережет меня от заражения и любых других хворей.

— Да, конечно, это так. И все же будет лучше, если я вас иногда буду осматривать, — растерянно пробормотала Софья Георгиевна. — Ваша жена скончалась, но если бы ей помогли вовремя, возможно, ее бы удалось спасти. Вы так не думаете, отец Варлам?

— Против воли божьей спасения нет. Она ушла для искупления своих и чужих грехов. И я готов, если Он меня позовет, отправиться вслед за ней.

— Но зачем, отец Варлам? Вы нужны людям здесь, нужны мне. У вас много прихожан, они приходят за утешением, послушать ваши проповеди. Я сама их слушала много раз. И они произвели на меня неизгладимое впечатление. Вы должны жить.

— Не тебе это решать, дочь моя. Разве ты можешь это понять. «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и, не находя, говорит: возвращусь в дом мой, откуда вышел; и, придя, находит его выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там, — и бывает для человека того последнее хуже первого». Вот так и я ношу это в себе. Я не ропщу, так хочет Он. Злые духи атакуют нас со всех сторон, проникают в душу человека. А он даже этого не ощущает и живет себе, как ни в чем не бывало, потакая во всем этой нечисти. — Внезапно священник сделал несколько решительных шагов и так близко подошел к женщине, что она почувствовала на своем лице его дыхание. — Этот страшный мор — расплата за все. Люди умирают, потому что покинули Бога, отреклись от Него. И еще многие умрут. Я это вижу так же ясно, как тебя сейчас.

— Что же делать? — не совсем твердым голосом спросила Софья Георгиевна. Она была немного напугана словами священника.

— Молиться с утра до вечера. Как просыпаешься, сразу же на колени перед иконами. И не вставать до вечера, пока силы не оставят. А утром снова.

— Но так же невозможно жить, — возразила Софья Георгиевна.

— Только так и можно, а вот по-другому неправильно.

— Но чтобы жить, нам нужно что-то делать.

— Делать, — усмехнулся отец Варлам. — И вы называете это деланьем. Этими вашими делами руководят бесы.

Софья Георгиевна вспомнила те несколько проповедей священника, которые она слышала. Тогда они не были столь мрачными и категоричными, хотя отец Варлам имел репутацию сурового пастыря. Но, судя по его словам, в нем многое изменилось, за последнее время он стал куда непримиримей. Нет сомнений, что это вызвано смертью жены, решила она. Ее кончина очень сильно повлияла на него.