«Это для нас как обрезание. Подрядчик, когда к нему приходит кто-то и заявляет: „Я каменотес“, — он раньше всего говорит ему: „Покажи мне свою левую руку“. И эта мозоля всё ему говорит».

НОЧЬЮ

Ночью Рыжая Тетя взяла циркуль и измерила ребра и диагонали каменных кубиков, которые принес ей Авраам. Исходя из того правила, о котором говорил ей Борода, что ребро каждого следующего куба должно равняться диагонали предыдущего, она заключила, что из двадцати одного кубика ей не хватает шестого, десятого и четырех последних.

Пятнадцать уже лежавших перед нею кубиков наполнили ее раздражением, а шесть недостающих наполнили беспокойством, и, услышав шелест шагов за дверью, она вышла и сказала Аврааму, чтобы он забрал все свои камни, включая те два, которые принес сейчас, и больше не появлялся.

— Но я еще не кончил для тебя весь набор! — пытался возражать каменотес.

— Мне не нужны твои камни, — сказала она.

— В тот день, когда у тебя соберутся все, ты сама не вытерпишь и положишь их друг за другом в ряд…

— И что тогда?

Он с трудом поднялся, наклонился, потер свои тонкие, налитые болью ноги и сказал мне:

— Пойдем.

Мы медленно пошли к его каменному дому. Я подумал, что сейчас мы наконец-то войдем, но Авраам наклонился и указал пальцем на наружную стену:

— Вот они, все здесь, Рафаэль, все двадцать один.

И действительно, во втором ряду стены, полускрытый стеблями вьющихся растений, виднелся излучавший безмятежный покой и очарование ряд камней, который не навевал скуку, как арифметический ряд, и не дышал угрозой, как геометрическая прогрессия. Двадцать один квадратик из светлого камня «малха», ребро каждого из которых равнялось диагонали предыдущего.

— Через неделю после того, как он был убит, я нашел их здесь, брошенные возле двери, и вокруг них я построил весь этот дом. Для нее.

Он вздохнул. Пыль наполнила его глаза слезами, а горло мокротой.

— И что я получил за все это? Убийца, так она меня называет. Грязный пес и убийца. И вот я сижу здесь во дворе, как пес, а она, как собака, извини меня, живет там, с твоей бабушкой, и с ее двумя дочерьми, и с ее внучкой. Если она придет жить сюда, — обратился он ко мне, будто умоляя, — она будет как королева, как царица будет она здесь. Иди домой и скажи ей это. Иди-иди и скажи ей, да, Рафаэль? И когда говоришь, посмотри ей в глаза и обрати внимание, чтобы она услышала.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ВОТ ОН Я — ПРЯЧУСЬ

Вот он я — прячусь за тяжелым занавесом в гостиной, возле двери на веранду, играю в прятки с Большой Женщиной.

Страх и восторг сладко распирают мое сердце. Мать, и Бабушка, и сестра, и Тети ходят по сдвоенной квартире, из комнаты в комнату, ищут меня десятью глазами и зовут меня на пять голосов:

— Где Рафаэль?

— Кто-нибудь видел его?

— Может быть, ты видела Рафиньку?

— Может быть, ты видела нашего мальчика?

— Ой-ой-ой, наш Рафи пропал!

Во всех одинаковых квартирах в дюжине одинаковых блоков квартала были те же две комнаты и веранда, обращенные на юг, и те же кухня, туалет и маленькая комната, обращенные на север. Когда Отец погиб, Бабушка и Рыжая Тетя, которые к тому времени уже овдовели, соединились и купили квартиру, смежную с нашей, точно такую же, как у нас.

Бабушка позвала дядю Авраама, который пришел с Бородой и еще несколькими своими товарищами-строителями. Они снесли старые стены и поставили новые, оштукатурили их и положили полы, и вот так две наших квартиры соединились в одну большую, с гостиной, и комнатами для женщин, и одной кухней, и двумя туалетами, один — только для женщин и один — только для меня.