Белушезиб собрал тысячников и приказал трубить отступление. Он велел всем спешить в сторону Ниневии.

- Идите, - сказал он, - не зная остановки, не зная привала, не зная ни минуты отдыха.

А тем временем Улусуна писал Русе:

«Царю, моему господину, - твой раб Улусуна. Да будет мир и благополучие над страной твоей, над землями твоими, над дворцами твоими! Сердце моего царя да будет довольно. Гонцы мои принесут тебе добрые вести о великой победе над войском ассирийским. Войско ассирийское, что шло на Тушпу с военачальником Белушезибом, мы победили, превратили в прах. Воинов их отважных, лучников и ловких копьеносцев, мы умертвили и бросили на поле битвы. Две тысячи пленных воинов Асархаддона будут доставлены в твой город Тушпу. Будут они навеки рабами моего господина, на то воля богов наших!

Военачальник ассирийский Белушезиб в страхе бежал от моего оружия и на взмыленных конях своих умчался в Ниневию. Жалкие остатки его войска последовали за этим трусливым шакалом Ассирии».

По дороге в Тушпу потянулась вереница повозок с военной добычей. За ними брели пленные со связанными руками. Воинов, раненных в битве, несли на носилках, сплетенных из стеблей растений.

Рапаг сделал носилки для своего друга. Бедный Габбу не мог даже подняться. Заботливый Рапаг ни на минуту не оставлял его в пути.

- Как я рад, что тебя медведь не съел! - шутил Габбу.

- А я рад, что ты устоял перед вражескими стрелами. Воины Белушезиба не жалели их для тебя.

- Ты обещал узнать, где Луех, который спас меня в бою.

- Должен сообщить тебе печальную весть, - признался Рапаг. - В том бою Луех погиб. Он сгоряча бросился в самую гущу вражеской конницы. Его и пронзила ассирийская стрела.

- Горестно мне слышать эту весть, очень горестно!

Габбу поник головой и долго ни о чем не спрашивал. Перед взором его снова ожила последняя битва и статный всадник на горячем коне, разящий врага своими стрелами. Как был он могуч и силен! И вот нет его…

Слава о подвиге беглого раба разнеслась по всему войску. В каждой сотне говорили о Габбу. А люди из его сотни были особенно внимательны: они по очереди несли раненого Габбу через горы, через реки, пробирались через ущелья.

- Тебе почет большой, как царю! - пошутил как-то старый воин, обращаясь к Габбу. - На носилках прибудешь в свой дом. У них из драгоценного дерева с позолотой, а у тебя - из сухих ветвей.

- Да еще казны меньше, чем у царей, - ответил шуткой Габбу, разводя руками. - Нам что-нибудь дадут из добычи? - спросил он у старика.

- Немного положено! - посмеялся тот. - Наше дело - воевать да кровь проливать. Добычу будут делить царские чиновники… Или ты с неба свалился, порядка не знаешь?

- Я не знаю порядка, - признался Габбу. - Ведь я из рабов беглых, недавно бежал от цепей Асархаддона. Думал, на родной земле другая жизнь, а она такая же, как там… - И он протянул руку в сторону гор, за которыми была Ниневия.

- Чем же ты займешься на родной земле? - спросил старый воин.

- Дома буду строить, - ответил Габбу. - Вот стану на ноги и снова буду камни тесать. Храм построим богу Тейшебе в честь нашей битвы. Отомстил я за отца своего Нарагу! Жаль только мне старого Аплая. Если он жив, то тяжкая будет у него доля.

Старый воин спросил, кто такой Аплай, и Габбу охотно рассказал ему о замечательном мастере, о том, как Аплай послал его спасать землю отцов.

В Тейшебаини Аблиукну радостно встретил своего нового друга. Таннау целые дни проводил у постели раненого и подолгу слушал его рассказы о битве в горах, о жизни рабов в Ассирии.