|
Это на редкость трудолюбивые и добродушные люди. Тем не менее на протяжении сотен лет они жили под игом другого племени – гораздо меньшего по численности – племени гита. Гита – жестокие, считающие себя высшей кастой люди, связанные многочисленными родственными узами с племенами масаи и самбуру в Кении и Танзании. Эти люди – свободолюбивые воины, но одновременно и отличные скотоводы. Они презирают все остальное человечество, в том числе и европейцев, считая их чем-то вроде животных. Внешне гита очень красивы. Это высокие и стройные люди. Любой гита morani ниже 190 сантиметров слывет чуть ли не карликом. Женщины племени с лицами настоящих египетских цариц просто восхитительны. Выйди они на помост в качестве манекенщиц любого самого престижного салона мод Парижа, они смотрелись бы потрясающе даже без специальной выучки. Между тем, эти дамы невероятно тщеславны и жестоки.
– Вы не беспристрастны, – укоризненно заметил Дэниел. – Похоже, вы сами приняли сторону одного из этих племен, Келли. – Живя в Африке длительное время, вы невольно становитесь похожим на самих африканцев, разделяя те или иные их взгляды на вражду между племенами, – с грустью покачала головой женщина. – Но в данном случае мое отношение ко всему, о чем я вам рассказываю, вполне оправданно. До того как убраться из Убомо в 1969 году, британцы провели здесь чуть ли не настоящие парламентские выборы по вестминстерскому образцу, и, конечно же, угали, заполучив большее число голосов, взяли власть в свои руки, избрав президентом Виктора Омеру. Он был хорошим президентом. Не хочу сказать, что безгрешным и т.п., но руководителем страны он был хорошим, насколько это вообще возможно в Африке, не говоря уже о том, что он просто приличный человек, – взволнованно заключила Келли. – И между прочим, делал все возможное, чтобы в Убомо мирно уживались все без исключения племена. Но гордым и вечно воинственно настроенным гита такая политика пришлась не по нутру. Разумеется, как прирожденные воины, они постепенно прибирали к рукам армию Убомо, и конец правления Омеру был неизбежен. Эфраим Таффари – настоящий деспот, тиран и, вообще, мерзавец. Миллион гита полностью подчинили себе три миллиона угали и другие племена, в том числе и моих любимых маленьких бамбути. – Расскажите, пожалуйста, о ваших бамбути, о ваших «людях высоких деревьев», – попросил вдруг Дэниел, и Келли заулыбалась от удовольствия. – О, Дэнни, вы знаете название моей книги! – Я не просто знаю название, я ее прочел! И не один раз, а целых три. Последний раз на прошлой неделе, – улыбнулся он в ответ. – Рискуя прослыть придурком, признаюсь, что отношу себя к числу ваших больших почитателей. – Ого! – впервые за четверть часа Бонни издала какой-то звук. – Извините, что вмешиваюсь в вашу интереснейшую беседу… Дэниел на какое-то время совсем оставил Бонни без внимания и теперь, чувствуя свою вину, потянулся к ее веснушчатой ладони. Однако Бонни резко отдернула руку. – Мне бы хотелось еще вина, если присутствующие не возражают, – едва сдерживаясь от злости, выпалила она. Дэниел с готовностью наполнил бокал, пока Келли молча дожевывала мясо. Наконец, Дэниел прервал неловкое молчание. – Итак, мы остановились на бамбути. Расскажите о них. Взглянув на него, Келли ничего не ответила. Казалось, она решает для себя что-то очень важное. – Послушайте, – проговорила наконец Келли, – вы хотите знать о бамбути. Прекрасно. А как бы вы отнеслись к тому, чтобы, вместо россказней о них, я бы отвела вас в лес, и вы бы увидели все сами? Что, если снять их на пленку в естественной среде? Я могла бы показать вам такое, чего до сих пор никто никогда не снимал, такие места, которыми любовались буквально единицы западных специалистов. |
