– Для работы в Убомо отец выбрал меня, – сообщил он жене.

– Это великая честь, – тихо сказала она. – Позволь выразить тебе мои поздравления. Когда мы уезжаем?

– Сначала поеду я один, – ответил Чжэн. Он тотчас заметил в ее глазах радость и, как всегда, почувствовал раздражение: зачем выказывать это так явно? – Разумеется, я пошлю за вами, как только обоснуюсь.

– Я буду ждать твоего вызова, – произнесла она, опустив глаза.

Но Чжэн уже не слушал. От возбуждения и предстоящей опасности у него кружилась голова.

– А сейчас я хочу отдохнуть. Позаботься, чтобы меня никто не беспокоил. Позже мне придется поехать в город, у меня полно дел. Сегодня вечером я домой не вернусь и ночевать, видимо, буду в номере на Тонхуа-роуд. Я сообщу тебе о своем приезде.

Оставшись в комнате один, Чжэн несколько секунд смотрел на телефон, словно подзадоривая себя. Положив трубку на стол, он мысленно проговорил каждое слово. У него участилось дыхание, будто он только что второпях взбежал по лестнице. Пальцы слегка дрожали, когда Чжэн взял наконец трубку. Этот беспроволочный аппарат имел специальное кодовое устройство, и подслушать его разговор не мог никто: ни гражданский, ни военный, ни кто-нибудь из полиции. Невозможно было определить и номер, который он сейчас набирал.

Этим номером пользовался крайне ограниченный круг лиц. Она сообщила ему однажды, что дала этот телефон всего шестерым, тем, кого считала своими самыми уважаемыми клиентами. Ему ответили после второго звонка. Сразу узнав его по голосу, женщина назвала его конспиративное имя, которое она сама для него и выбрала.

– Ты не навещал меня почти два года, Человек с зеленой горы.

– Я был в отъезде.

– Да, знаю, и все-таки я скучала.

– Я хочу приехать сегодня.

– И ты хочешь что-нибудь особенное?

– Да. – Чжэн почувствовал, как внутри у него все сжалось при одной мысли об этом. Он боялся, что от страха, отвращения и одновременно невероятного возбуждения его стошнит.

– Ты сообщаешь мне об этом в день встречи, – произнесла она. – К тому же цены со времени твоего последнего визита тоже возросли.

– Цена не имеет никакого значения. Ты можешь сделать это? – Он слышал свой звенящий от напряжения голос.

Она не отвечала, и он знал, что женщина просто дразнит его. Ему захотелось истошно завопить, но она вдруг нарушила молчание.

– Тебе повезло. – Голос у нее неожиданно изменился, стал приторно слащавым и мягким. – Я получила новый товар. Могу предложить двух на выбор.

У Чжэна перехватило дыхание, и он откашлялся, прежде чем спросить: – Юные?

– Очень, очень юные. Нежнейшие бутоны. Нетронутые.

– Когда ты будешь готова?

– В десять вечера, – ответила она. – Не раньше.

– В павильоне у моря? – спросил он снова.

– Да, – ответила она. – Тебя будут ждать у ворот. В десять часов, – повторила она. – Не позже и не раньше.

На Тонхуа-роуд Чжэн поехал на машине. В этом одном из самых престижных районов города номер в гостинице стоил очень дорого, но его оплачивал «Везучий дракон».

Оставив свой «порш» в подземном гараже, Чжэн поднялся в номер. Он принял душ и переоделся, и все равно у него оставалась еще уйма времени, поскольку было только шесть вечера.

Он вышел из гостиницы и пешком двинулся вниз по Тонхуа-роуд.

Чжэн любил renao Тайбэя. Ощущение renao относилось к тому немногому, чего ему большего всего не хватало в отъезде.