– А какой толщины? – прошипел охрипшим от возбуждения голосом Чжэн Гон.

Пири встал вполоборота и своей маленькой рукой очертил свою талию до середины.

– Такой толщины, – показал он. – Почти половина меня.

– Это огромный слон, – с недоверием пробормотал Четти Сингх, и, похоже, его слова задели Пири за живое.

– Это самый великий слон из всех, и я видел его собственными глазами. Это говорю я, Пири, и это правда.

– Я хочу, чтобы ты убил этого слона и принес мне его бивни, – вкрадчивым голосом проговорил Чжэн Гон.

Пири отрицательно покачал головой.

– Слон больше не живет в Гондале. Когда желтые железные машины приехали в лес, он убежал и скрылся от их дыма и шума. Слон ушел в священное место в самом сердце леса, где нельзя охотиться ни одному человеку. Оно охраняется Отцом-и-Матерью. Я не могу убивать слона в священном месте.

– За зубы этого слона я заплачу тебе очень много, – тихо сказал Четти Сингх, но Пири снова покачал головой.

– Предложи ему тысячу долларов, – вмешался Чжэн Гон.

Сингх метнул на него сердитый взгляд.

– Предоставьте это дело мне, – выдавил он. – Если не хотите все испортить. – Обратившись к Пири, Сингх снова заговорил на суахили: – Я дам тебе десять рулонов красивой ткани, которая очень нравится женщинам, и пятьдесят горстей стеклянного бисера. Этого хватит, чтобы целая тысяча девственниц раскрыла бы перед тобой свое лоно.

Пири упрямо качал головой.

– Это священная земля. Отец-и-Мать сильно рассердятся, если я буду там охотиться.

– Кроме ткани и бисера, я дам тебе также двадцать железных топорищ и десять острых ножей с лезвиями такими же длинными, как и твоя рука.

Пири съежился, нервно пританцовывая на месте.

– Это против закона и традиции. Мое племя возненавидит меня и прогонит прочь, – объяснил он.

– Я дам тебе двадцать бутылок джина, – продолжал Четти Сингх. – И столько табака, сколько ты сможешь унести.

Пири дергался так, словно по его маленькому тельцу пропустили слабый электрический ток.

– Столько табака, сколько я смогу унести! – осипшим голосом прошептал он, закатив глаза. – Но я не могу сделать это! Они позовут Молимо. Они накличут на меня проклятья Отца-и-Матери.

– И еще дам долларов с Марией-Терезой. – Четти Сингх полез в карман и достал оттуда горсть мелких монет. Он пересыпал их из одной ладони в другую; серебро звенело и поблескивало в его руках.

Пири долго глядел как завороженный на звеневшие монетки. А затем издал пронзительный вопль и подпрыгнул высоко в воздух, выхватив из деревянных ножен свой мачете. Чжэн Гон и Сингх в ужасе отшатнулись, решив, что Пири сейчас набросится на них. Однако пигмей закружил на месте, занеся над головой свой острый мачете, а потом с ревом кинулся к зеленым зарослям у себя за спиной. Он рубил и крошил ветви и стволы деревьев. Листья, и разрубленные побеги, и кора со стволов деревьев разлетались в разные стороны под его бешеными ударами, и оголенные растения никли на глазах.

Наконец Пири остановился, вонзив мачете в землю. Его мускулистая грудь высоко вздымалась, пот заливал ему лицо, струйками стекая в курчавую бородку. Рыдания прорывались сквозь тяжелое дыхание, ибо Пири, не сумев справиться с искушением, теперь испытывал отвращение к самому себе. Спустя некоторое время Пири перестал плакать и подошел к Четти Сингху.

– Я убью для тебя слона и принесу тебе его длинные зубы.