Минут через десять он сдался. Здесь просто негде было спрятать такой объемистый груз. Он спрыгнул на землю весь в кровавых пятнах от сырого мяса. Встав на четвереньки, он заполз под кузов в надежде обнаружить тайник.

Когда он выполз на свет, Гомо радостно заверещал: – Нету бивней, говорят же тебе, нет тут никаких бивней. Ты взломал государственный грузовик. Ты избил меня. Ну, белый, и попадет же тебе теперь.

– Мы еще не закончили, – успокоил его Дэниел. – И не закончим до тех пор, пока ты не расколешься и не скажешь, куда вы с китайцем дели бивни.

– Нету бивней, – повторил Гомо, но Дэниел схватил его за плечо и развернул лицом к борту машины.

Одним ловким движением он отцепил кольцо от кузова, заломил обе руки Гомо за спину и сомкнул наручниками.

– Ладно, приятель, – угрюмо пробормотал Дэниел. – Пойдем поговорим там, где посветлее.

Он подтянул вверх скованные наручниками запястья Гомо так, что они оказались у того между лопатками, и отвел его к кабине. Там он приковал негра к переднему бамперу между фарами. Гомо, с зажатыми за спиной руками, теперь был совершенно беспомощен.

– Джонни Нзоу был моим другом, – тихо сказал ему Дэниел. – А ты изнасиловал его жену и маленьких дочек. Ты размозжил голову его сына о стену. Ты застрелил Джонни…

– Нет, не я! Ничего я не знаю! – завопил Гомо. – Никого я не убивал! Не знаю я ничего ни про какие бивни и ни про какие убийства…

Дэниел между тем тихо продолжал, словно Гомо вовсе не перебивал его своими воплями: – Можешь поверить мне на слово, что я с огромным удовольствием разделаю тебя под орех. И при каждом твоем визге буду вспоминать о Джонни Нзоу и тихо радоваться.

– Ничего я не знаю. Ты совсем с ума спятил.

Дэниел зацепил ножом за ремень форменных брюк Гомо и рывком рассек его. Брюки у того поползли вниз и мешком повисли на бедрах. Дэниел расстегнул ему ширинку и сунул туда лезвие ножа.

– Сколько у тебя жен, Гомо? – спросил он. – Четыре? Пять? Сколько?

Он резанул пояс, и брюки Гомо сползли вниз до самых лодыжек.

– По-моему, твои жены, Гомо, очень хотят, чтобы ты сказал мне, куда делись бивни. А еще они хотят, чтобы ты рассказал мне все о Джонни Нзоу и о том, как он погиб. Дэниел потянул трусы Гомо за резинку и спустил их до колен.

– Ну-ка, посмотрим, что тут у тебя. – И холодно улыбнулся. – По-моему, Гомо, твои жены будут страшно опечалены.

Дэниел взялся за полы рубашки Гомо и рванул их с такой силой, что все пуговицы разом отлетели в темноту. Рубашку он завернул Гомо за плечи, так что тот оказался обнаженным от шеи до колен. Грудь и живот Гомо покрывали густые черные волосы. Внизу живота, словно в пушистой шкуре, прятались его гениталии.

– Выкладывай, что тебе известно о бивнях и о мистере Нинге, – предложил ему Дэниел и плоской стороной лезвия выдернул висящий пенис Гомо из этих зарослей.

Гомо охнул, почувствовав прикосновение холодного металла, и попытался отодвинуться, но тут же спиной уперся в решетку радиатора.

– Говори, Гомо, в конце концов просто потому, что не хочешь навеки распрощаться со своим matondo.

– Ты совсем рехнулся, – выдохнул Гомо. – Я не понимаю, чего ты хочешь.

– Я хочу отрезать эту штуковину под самый корень, – заявил Дэниел.