— И как же тогда я работаю? — спросила она недоверчиво.
— Никак. Ты получила наследство и теперь развлекаешься шопингом и вечеринками, путешествуя по всему миру.
Ив уставилась на него:
— Ты шутишь.
— Нет.
Он не стал бы рассказывать, как она и ее беспутные друзья путешествовали целыми компаниями, опустошая шикарные отели и въезжая в новые. Ив могла бы уловить презрение в его голосе и подвергнуть сомнению истинную природу его чувств.
Как он мог быть уверен в том, что она не бросит ребенка и не навредит ему, когда к ней вернется память?
Ему в голову неожиданно пришла новая мысль.
Если она не помнит его, себя и свои поступки, значит, не ждет подвоха. И не станет защищаться.
В голове у Талоса выстроился новый план, и на лице его воцарилась довольная улыбка. Он может забрать у нее все, включая ребенка. И она никогда больше не увидит его.
— Значит, я была здесь на похоронах отчима, но при этом не англичанка.
— Твоя мать из Англии, судя по всему. Вы обе вернулись сюда несколько лет назад.
Ив оживилась:
— Моя мама!
— Она умерла, — бросил он.
Она застыла, ее лицо омрачилось.
— Мне жаль, Ив, — сказал он, — но, насколько я знаю, у тебя нет близких.
Он притянул ее к себе. Волосы Ив, даже непричесанные и немытые, привычно пахли ванилью и сахаром. На этот аромат его тело немедленно отреагировало желанием тут же предаться запретному соблазну.
«Остановись!» — приказал он себе. Он не станет думать о ней. Не будет хотеть ее. Он ведь в состоянии контролировать собственное тело, черт возьми!
Ив сжала пальцами его рукав, уткнулась лицом в его свежую классическую рубашку.
— Значит, у меня никого нет, — проговорила она тихо, почти шепотом. — Ни родителей. Ни братьев и сестер. Никого.
Он посмотрел на нее сверху вниз, приближая к себе ее лицо, вглядываясь в синие глаза, блестевшие от слез.
— У тебя есть я.
Ив изучала его, словно пытаясь распознать эмоции за непроницаемой маской. Талос придал лицу выражение заботы, восхищения и любви — или, по крайней мере, того, как он представлял себе эту самую любовь, никогда не чувствуя ее на самом деле.
Она шумно выдохнула, легкая улыбка озарила ее лицо.
— И наш ребенок.
Талос только кивнул. Именно из-за ребенка он намеревался установить абсолютный контроль за Ив. Он должен заставить ее поверить в его заботу.
Не важно, подумал он язвительно, что она сделала с ним. Он внушит ей доверие. Сделает все, чтобы она мечтала выйти за него замуж.
А потом — о, потом!..
Они поженятся, и тогда его главной целью станет заставить Ив вспомнить правду. Он будет с ней, когда она наконец вспомнит, и увидит, как изменится ее лицо.
И он раздавит ее. Мысль о мести тешила его самолюбие.
Это не месть, сказал он себе. Это восстановление справедливости.
— Ив, я хочу жениться на тебе. — Он взял ее лицо в свои большие ладони.
Жениться?
«Да», — думала Ив, в изумлении вглядываясь в его красивое лицо, чувствуя сильные, шероховатые руки на своей мягкой коже, обжигающее тепло прикосновений, спускавшееся от шеи к груди и ниже.
Как можно одновременно быть таким мужественным, красивым и властным? Талос был всем, чего жаждала ее измученная, пустая, напуганная душа. Он будет защищать ее. Любить ее. Наполнит ее жизнь.
Да, да, да!
Эти слова уже готовы были сорваться с ее губ, но что-то остановило ее. Что-то неясное заставило отстраниться от него.
— Выйти за тебя замуж? — прошептала она, с бешено бьющимся сердцем глядя в его темные глаза. |