… Через полчаса Алексея было не узнать. Выглядел он сногсшибательно: синие добротные джинсы «Левис», кожаный немецкий ремень, черная коттоновая рубашка «Вранглер», супердорогие итальянские туфли черного цвета, крутой кожаный пиджак. На левом запястье сверкали золотым сиянием часы «Касио». На груди — золотая цепь в палец толщиной. В довершении образа гангстера Оля подобрала Алексею солнцезащитные очки в модной оправе. Продавщицы из соседних отделов так и свернули шеи, таращась на него.

— В натуре, ты волшебница, Оля, — изумился Хакас, увидев прикинутого друга. — Ну, Леха, ты просто Аль Капоне.

— Да ладно прикалываться, Серега.

Дорогая одежда придавала Рудакову уверенности и раскованности. А приятная тяжесть ствола усиливал этот эффект. Казалось, он поймал Бога за причинное место! Он — всемогущ! Ему все по плечу. А спина надежно прикрыта друзьями. За ним — организация! За ним — сила! Криминальная сила. Что будет завтра ему наплевать! Главное, здесь и теперь он счастлив.

… Магазин уже не работал. Хакас и Рудаков сидели в «Мужской одежде»  в окружении Оли и четырех ее подружек. Они шумно отмечали успешное окончание Алексеем курсов молодого бойца. Шампанское лилось рекой, водка — водопадом. И как водится, шутки, веселье, смех…

— Грабитель останавливает ночью прохожего. «Мужик, бабки есть?»  — «Нет».  — «Часы?».  — «Нет часов».  — «Что есть?»  — «Ничего нет». Грабитель чешет репу. — «Да, толку с тебя мало». Заскакивает мужику на спину. — «Тогда хоть довези меня до того угла»…

Последняя фраза Рудакова утонула в море хохота. Из всех Олиных подружек Алексею понравилась та, которая меньше всех обращала на него внимание. На безымянном пальце ее он заметил обручальное кольцо. Звали ее Ангелина. Молоденькая. Куколка, да и только! Миниатюрная, ладная фигура, красивые ножки. Личико смазливое, глаза — красивые. Большие, зеленые. Губки — пухлые, алые. Сексапильная девчонка! Вот бы с ней поупражняться! Рудаков намекнул об этом Ольге. Та поняла. Под разными предлогами она удерживала Гелю, а других торопила домой. Вскоре все подруги, кроме Гели, ушли. Ангелина тоже засобиралась.

— Успеешь домой, скажешь, что считалась, — тормознула Ангелину Ольга, а затем закрыла входную дверь.

— На посошок! — воскликнул Хакас.

Пластмассовые стаканчики беззвучно поцеловались. Хакас злоупотреблял тостом на посошок. Алексей плотоядно посматривал на девушку. Она, хотя была и пьяна, поглядывала все на часы. Ее терзали два противоречивых чувства: ей хотелось уйти и остаться одновременно. С одной стороны — ее ждал дома супруг, а с другой стороны, она устала от хронического безденежья, от пустых обещаний мужа, ей надоело каждый день кушать китайскую лапшу, куриные пупки и каши на воде. А здесь хоть можно вкусно поесть и пообщаться с ребятами из другого мира, пахнущего дорогим одеколоном и шуршавшего крупными купюрами. Пусть это бандиты, но они не жадные, веселые и славные мужики.

Хакас все больше и больше лапал Олю, распаляясь не на шутку. Ангелина скромно молчала. Алексей обнял ее — она вроде не возражала.

— Геля, у тебя есть богатый любовник? — ухмыльнулся Алексей.

— Она у нас девочка серьезная, за мужем, — хихикнула Оля.

— Оля, пойдем, штаны померим, — плотоядно заулыбался Хакас, предвкушая любовную случку. И на ухо Рудакову: — Слышь, братишка, вдуй этой соске по самые помидоры. Почисть ей заодно духовку. Пройдись по унитазу. Слабо?

— Да вроде она замужняя и не горит желанием…

— А это тебя колышет? Ты пугни ее.