— Хитрюга, — нежно улыбнулся он, когда Ира присела на корточках возле них с Грасс. — Кто надоумил?

— Сама догадалась, но кое-какие мысли кое-кто и раньше подкинул.

— Что ж, я горд.

Ира провела руками вдоль тел раненых и нахмурилась.

— Дело дрянь. Аня теряет силы, ты тоже. Мой резерв исчерпан. А если привязывать себя к мелки осколкам по очереди, или даже если пытаться их сплавлять… Слишком долго. У вас обоих мало времени.

Радамант криво улыбнулся.

— Тогда ты знаешь, кого выбрать.

— Знаю, — кивнула Ирина. — Прости.

— Без обид, Ирина Алексеевна. Она заслужила шанс прожить жизнь достойно. Только не позволяй ей идти в психометристы.

Звучало как последняя воля. Почему-то этот диалог звучал так буднично, словно две соседки зацепились языками возле булочной. А ведь говорили о жизни и смерти — в самом прямом смысле. Чтобы жила одна, должен умереть второй.

— Обещаю, — кивнула Ира. — Никакой психометрии. Если понадобится, издам указ. Если, конечно, государь решит, что мне надлежит ему наследовать.

Радамант слабо улыбнулся. Я ощущал, что нить силы, которой он делился с Аней, с каждой секундой становилась все тоньше.

— Куда он денется? — выдохнул он, а затем взял Иру за руку.

Я вздрогнул, почувствовав, как незримый поток охватил их троих — Аню, Иру, Радаманта. Сила перетекала от одного к другому, и это казалось хаотичным движением, но потоки распределялись упорядочено. Радамант передавал весь свой резерв Ирине, чтобы она распорядилась полученным потенциалом.

Когда все закончилось, и лишь тогда, Ирина позволила себе заплакать.

— Не горюй, — Радамант дотронулся до слезы на щеке дочери и с трудом заставил улыбнуться обе половины лица. — Ирина Павловна.

— Что?

— Павловна ты. Павловна.

Он опустил веки, а мгновением позже Аня распахнула глаза.

Глава 34

Роскошный «Руссо» эксклюзивной серии, созданной по спецзаказу императорского двора, мягко вез меня по утреннему Петрополю. Часы показывали начало десятого — до аудиенции почти целый час. Успеем, даже если встрянем в пробку.

А пробок в городе сейчас было в избытке. И дело не столько в спешивших на работу горожанах, сколько в последствиях ночных беспорядков. Пока мы сражались с Ксенией Константиновной в Зимнем, на улицах творилась полная дикость. Разгоряченные победой «наших» болельщики, обезумевшие от адреналина бойцы Кушнарева, поддавшиеся общему настроению маргиналы — все это превратилось в гремучую смесь. И первым делом негатив вылился на австро-венгерских наемников.

Ну не любили у нас австрияк, так уж исторически сложилось. Пуще них не жаловали только бриташек.

Словом, столкновения захлестнули весь центр города. Пожар на Апрашке полыхал до рассвета, уличные бои велись от Петроградки до Обводного канала. И лишь когда на следующий день в город вошли войска государя, все более-менее улеглось.

— Желаете, чтобы я включил радио, ваше сиятельство? — спросил водитель.

— Да, пожалуйста. Новостную волну.

О событиях следующих дней я узнавал из газет. Когда в Зимнем все было кончено, подоспел Аудиториум. Забавно, что ректор Долгоруков решил переметнуться в последний момент, и все же свою шкуру он спас. А если и не спас, то уж точно прикрыл задницу: как-никак его люди помогали зачистить Зимний.

Подоспевшие с Долгоруковым лекари немного подлатали нас с Аней.