— А о своем муже она рассказывала вам?

— Только то, что он покончил с собой из-за своего честолюбия.

Печальная история! Я не могу оставаться равнодушным к чужим страданиям.

— А вы, случайно, не родственник этой семьи?

— Нет... Я зашел, чтобы сообщить о смерти дочери. Но, к сожалению, не осталось ни одной души, которая могла бы скорбеть об этой утрате.

* * *

Конечно же, маман отказалась от моего приглашения поужинать в ресторане, заявив, что у нее уже почти готова фасоль с бараниной. Но я все-таки убедил ее в том, что ее блюдо мы сможем подогреть и съесть позже.

Но соблазнила ее, несомненно, возможность полакомиться устрицами в ресторане «Мариус и Жанетт», они были слабостью моей Фелиции.

Маман быстро переоделась. Фиолетовое платье с аметистом в брошке, серое пальто с каракулевым воротником, немного краски, легкий мазок губной помады, — и вот она уже готова «на бал к герцогу».

Кокетливая и элегантная, она выглядела моложе своих лет. Однажды в кафе я был страшно удивлен, заметив, как какой-то старый хрыч пытается ухаживать за ней. Это было выше моих сил, и я решительно решил дать иной ход событию: я вылил свой стакан бордо в его тарелку и попросил как можно скорее скрыться с моих глаз, пообещав за это оплатить его счет. Моя старушка расцвела от гордости за такого скандального сына. Сын — ревнивец, такое встречается не так уж часто!

Открыв дверцу автомобиля, чтобы предложить маман занять в нем место, я увидел, как рядом с нами остановился «роллс-ройс» и из негр вывалилась целая орда: Пино, Берю, Маркиз и Феликс. Не выражая особой радости по поводу высадки такого многочисленного десанта на своей территории, я ждал объяснений.

— Я думаю, что мы вовремя! — ликует его сиятельство. — Вы уезжаете?

— Да, мы приглашены с маман на ужин к нашим друзьям, — сочиняю я.

— Мы ненадолго, — обещает мне Толстяк. — По два стаканчика вина на нос и разойдемся!

— Мы опаздываем! — сопротивляюсь я.

— Ты позвонишь сейчас своим корешам и извинишься за опоздание! Зато у нас есть что-то сногсшибательное для тебя! — не сдается упрямец.

Пока я пытаюсь удержать свои позиции, моя маман, сверхгостеприимная женщина, незаметно покидает автомобиль и торопливо направляется к дому.

Я сдаюсь! Истинный демократ Берю приглашает дремавшего за рулем шофера присоединиться к веселой компании. И через час мы уже сидим за большим столом, поглощая фасоль с бараниной в качестве закуски.

Расстаемся в половине первого ночи по Гринвичу. К этому времени уже выпито двадцать две из двадцати четырех бутылок бургундского вина. В коротких интервалах между тостами незваные гости открыли мне причину своего визита: Пино, наш богатый и щедрый итальянец Пино, приглашает нас всех в Лос-Анжелес, чтобы «пощупать» наследство месье

Феликса, и обещает оплатить все расходы.

* * *

Ты, мой верный читатель, должен помнить, что я в своем романе «Аль Капот» уже описывал события, происходившие в Лос-Анжелесе и в его пригороде — Венеции. Это произведение получило широкий резонанс, так как проливало свет на дело Кеннеди.

Короче, оказавшись снова в столице кино, я испытал чувство, будто и не уезжал никогда отсюда. Престижное слово «Hollywood» большими белыми буквами выделялось на зеленом фоне холма, голубое небо и знойное солнце просто ошеломили нас.

В этот раз мы остановились в отеле «Сакраменто».

Наш итальянский богач не поскупился. Он не только оплатил наш перелет, но и взял на себя все затраты по проживанию в Штатах, в том числе и Маркиза, который по-прежнему продолжал «петь петухом» каждые шесть часов несмотря на смену часовых поясов.