– Да кровь голубая! Дворяне – белая кость, голубая кровь…

– А-а-а…

– Если бы не я, его в школе затюкали бы… Понимаешь?..

В конце концов сообща порешили, что шевалье будет мирным, очень вежливым и осмотрительным путешественником, толерантным к религии любой конфессии и к тому же странствующим пешком из-за данного им в юности обета.

* * *

И вот наконец настал миг, когда Сергей и Жора, выряженный в шутовской костюм шестнадцатого столетия (разве что без бубенчиков), в плаще, дорожных сапогах и берете с пером, да еще и с нелепо длинной шпагой на боку, вошли в заветную комнату. Отпущенная за пару недель бородка «а-ля Ришелье» и щегольские усики ужасно мешали, щекотали нос и щеки, и только недюжинным усилием воли новоявленный д'Арталетт подавлял в себе детское желание все время трогать эту непривычную растительность. Несмотря на тщательную подгонку, все детали одежды давили, кололись, раздражали. Широкий гофрированный воротник безбожно натирал шею. Берет, вероятно, носили приколотив к голове гвоздиком, чтобы он не сползал на ухо или нос. Эфес шпаги при первых же шагах до синяка намял бедро… Тяжела же была ноша дворянина в давно минувшие времена! Но… Назвался груздем – полезай в кузов.

Сергей собственноручно надел на шею друга небольшой круглый предмет на цепочке, напоминающий старинные карманные часы.

– Вот и сама машина времени.

– Такая маленькая? – изумился Георгий.

– Маленькая? – опешил Дорофеев. – Я бы сказал – огромная! Хотя… Это ведь только рабочий элемент машины, который всегда будет при тебе, а сама машина – она вокруг… Да, да, машина вокруг тебя, – подтвердил он, видя недоумение друга. – Вся эта комната – машина. Я сам не очень-то разбираюсь в тонкостях, но каким-то образом она и вокруг, и в этом маленьком предмете.

– Как это?

– А Бог его знает! – беспечно пожал плечами Сергей. – Парадокс, одним словом… Или диалектика?

Уже сидя в специально принесенном из гостиной кресле посреди ослепительно-белой, как операционная, комнаты-машины, Арталетов спохватился:

– Слушай, а откуда это все?.. – Он обвел рукой комнату. – Как тебе это удалось? Неужели…

– Да ты что, – не дослушав, расхохотался Серый. – Шутишь? Ты помнишь, что у меня в школе было по математике и физике, да и по остальным наукам заодно?

– Тогда – как?..

– Спонсорство, Георгий, большое дело! – назидательно подняв палец кверху и полюбовавшись им, изрек Дорофеев. – В нужное время и в нужном месте – особенно…

Пока Сергей колдовал где-то в другом конце комнаты, Жора сидел молча, откинув голову на высокую спинку кресла, и чувствовал себя космонавтом, которого вот-вот должны запулить куда-то в тартарары верхом на многометровой цистерне, доверху заполненной чертовски взрывоопасным топливом. «У нас еще до старта четырнадцать минут…» – крутилась в голове строчка из полузабытой песенки безоблачного пионерского детства.

– Только не удивляйся, Жорка, если найдешь там не то, что ожидаешь, а нечто совсем другое… – внезапно проговорил невидимый Серый, неслышно подойдя сзади. – Не боишься?..

– Чего уж… – глухо ответил Арталетов, понимая, что «четырнадцати минут до старта» у него уже нет.

– Тогда присядем на дорожку?..

* * *

Серый, как всегда, оказался прав…

С полетом происходящее с Георгием и окружающим его пространством не имело ничего общего… Разве что огни, изредка вспыхивающие тут и там в окружающей его клубящейся и пульсирующей темноте, напоминали не то аэродромные, не то габаритные, но стоило всмотреться пристальнее – сходство сразу исчезало.