– Иначе без места останется, – подхватила я.

Моя собеседница усмехнулась.

– И выкладывает историю про Варю, дескать, девочка инвалид, денег в семье нет. Клиенты реагируют по-разному. Одни не обращают внимания на слова про деньги, но не жалуются хозяйке на женщину с убойной силой в руках. Другие испытывают к Галине искреннюю жалость, дают ей хорошие суммы, вещи для Вари, книги, лекарства. Третьи злятся, просят Марину, чтобы им сменили горничную и более никогда не разрешали Звонковой заглядывать в их номер. Галя понятливая, первых и третьих более не беспокоит, а вот со вторыми начинает дружить. Пишет им открытки на дни рождения, Новый год и разные религиозные праздники, посылает поделки своей девочки – та мастерит бусы из ракушек, плюшевые игрушки шьет. Я знаю, кое-кто из немецких гостей оплачивает лечение Вари за границей, девочка летала в Израиль, в Германию. Галина честная, можете в номере свои драгоценности расшвырять, никогда не возьмет. И одежду не тронет. Да что там шмотки! На кухне много еды к вечеру остается, сотрудники уносят домой не востребованные булочки, йогурты, сыр, масло. Все берут спокойно, а Звонкова всегда спросит: «Дорогие мои, здесь простокваша. Если никто не хочет, я ее возьму?»

– Так хрупкие вещицы постояльцев она нарочно уничтожает? – наконец поняла я.

Раиса Петровна пожала плечами.

– Ну, не знаю. Не хочу обвинять человека, не имея на то прямых доказательств, но у меня этой зимой зародилось подозрение, что все бьющееся гибнет неспроста. В январе у нас десять дней провела воспитательница детского сада Нина, очень симпатичная девушка. Она приехала вместе с пятилетней сестрой, которую после гибели родителей воспитывает одна. Путевку небогатой семье подарила певица Ксюша, ее дочка подопечная у этой Нины в детском саду. Галина убирала номер девушки, и у той все стеклянные флаконы остались целы. Понимаете?

– Ну да, – кивнула я, – Нина ведь навряд ли смогла бы помочь деньгами на Варино лечение.

– Думаю, разбитый флакон является для Галины поводом рассказать о болезни дочери, – улыбнулась Раиса Петровна. – Ох, простите, кто-то меня ищет…

Она вынула из сумки зазвонивший телефон.

– Да… О! Ужасно! Странно, однако. Она же знала о своей аллергии. Конечно, вы правы.

Врач положила сотовый в карман и заговорила, как бы размышляя вслух:

– Светлана Иосифовна скончалась ночью от анафилактического шока. У нее была аллергия на арахис, перед смертью она съела что-то с этими орехами. Удивительно! Наумова всегда очень внимательно читала информацию на упаковке. Один раз мы с ней столкнулись в супермаркете в молочном отделе, смотрю, она не берет творожные сырки. Я спросила: «У них срок годности истек? Линзы не надела, не вижу». Светлана ответила: «Нет, они совсем свежие, но мне не подходят. На обертке указано: могут содержать следы арахиса. А мне достаточно запаха орехов, чтобы отек Квинке начался. Один раз я чуть не умерла от удушья, не хочу повторения этого опыта». Ужасно вот так вдруг умереть! Страшно делается. Патологоанатому много времени на установление смерти от аллергического шока не понадобилось, сразу видно что к чему. Где она могла съесть арахис? Хотя… Некоторые безответственные производители не указывают наличие орехов в изделиях.