Меня мгновенно бросает в пот: что, если это не Руфус? Хотя кто еще будет стучаться в мою дверь так поздно ночью… Или Руфус, но с ним банда квартирных воров или типа того? А может, это папа, который не сообщил, что очнулся, чтобы сделать мне сюрприз? Чудо Последнего дня, как в фильмах, которые крутят по телику перед Рождеством.

Я медленно подхожу к двери, осторожно отвожу в сторону заслонку дверного глазка, прищуриваюсь и вижу Руфуса. Он смотрит прямо на меня, хотя я уверен, что ему меня не видно.

– Это Руфус, – раздается с той стороны двери.

Надеясь, что он все таки пришел один, я снимаю цепочку. Потом открываю дверь и вижу перед собой вполне себе трехмерного Руфуса, не такого, как в видеочате или в дверном глазке. На нем темно серая флисовая куртка и синие баскетбольные шорты поверх адидасовского спортивного трико. Он кивает мне. Не улыбается, ничего такого, но все равно при этом выглядит дружелюбно. Мое сердце бешено стучит, я подаюсь вперед и выглядываю в коридор, чтобы проверить, не спрятались ли у стены его друзья, готовые выпрыгнуть и отнять то малое, что у меня есть. Но в коридоре пусто, и теперь Руфус уже улыбается.

– Я на твоей территории, чувак, – говорит он. – Если кто и должен шугаться, так это я. Надеюсь, это не розыгрыш из серии «Спаси ребенка из заточения».

– Не розыгрыш, – уверяю я. – Прости, просто я… Я волнуюсь.

– Мы с тобой в одной лодке. – Он протягивает руку, и я жму ее. Ладонь у него влажная. – Готов к прыжку? Разумеется, образно выражаясь.

– Готов… Почти, – отвечаю я. Он пришел прямо к моей двери, чтобы составить мне сегодня компанию, вывести меня за пределы моего храма и жить до тех пор, пока жизнь не иссякнет. – Мне нужно кое что взять.

Я не приглашаю его войти, но он и сам не переступает порога. Он придерживает дверь снаружи, чтобы она не захлопнулась, а я беру записки для соседей и ключи. Затем выключаю свет и прохожу мимо Руфуса, который закрывает за мной дверь. Я запираю ее. Руфус направляется к лифту, а я – в противоположную сторону.

– Ты куда?

– Не хочу, чтобы соседи удивились или разволновались, когда я им не открою. – Я кладу записку у двери в квартиру 4Е. – Эллиот готовил мне нормальную еду, потому что я питался одними вафлями. – Я возвращаюсь к Руфусу и оставляю вторую записку у двери 4А. – А Шон хотел посмотреть нашу сломанную плиту, но теперь об этом можно не беспокоиться.

– Мило с твоей стороны, – говорит Руфус. – Я об этом не подумал.

Я подхожу к лифту и украдкой поглядываю через плечо на Руфуса, этого незнакомца, который идет за мной. Я не чувствую напряжения, но веду себя настороженно. Он разговаривает со мной так, будто мы дружим уже какое то время, но я еще не доверяю ему полностью. И это справедливо, ведь все, что я о нем знаю, – это что его зовут Руфус, он любит кататься на велосипеде, пережил трагедию и хочет стать моим Марио. А еще что его сегодня тоже не станет.

Для тех, кому требуется напоминание о том, что важен каждый день

Особая благодарность моей маме за всю ее любовь и Сесилии за то, что была со мной строга, но справедлива. Я всегда нуждался и в том и в другом

Часть первая. Отдел Смерти

Уметь жить – редчайшая способность в нашем мире.

Многие существуют, не более.

– Оскар Уайльд

5 сентября 2017 года

Матео Торрес

00:22

Отдел Смерти звонит, чтобы сделать главное предупреждение в моей жизни: сегодня я умру. Нет, «предупреждение» – сильно сказано. Это слово подразумевает, что чего то еще можно избежать, – как гудок автомобиля, когда переходишь дорогу на красный свет: успеешь еще сделать шаг назад.