* * *

Дом Константина Павловича оказался совсем не похож на тот, в котором жила Александра. Добротный и приземистый снаружи, он был какой то удивительно свободный внутри. Нет, мебель тут имелась в нужном количестве, но такая аккуратная и минималистичная, что создавалось впечатление огромного пространства или даже пустоты…

Александра поежилась. Лишенное тех симпатичных штучек, что создают уют, жилище холостяка было холодным и неприветливым.

Она тут же пожалела, что не осталась дома, а позволила Константину Павловичу привезти ее сюда. Что там он говорил? Те, кто убил ее родителей, могут прийти и за ней? Чушь. Это отец – акула бизнеса. Это с ним у кого то могли быть счеты. А она просто студентка. Кому она нужна?

А если даже и убьют… Может, так было бы и лучше. Александра развернулась к Константину Павловичу, чтобы потребовать отвезти ее обратно. Но он ее опередил. Заметив, что та нерешительно застыла на пороге, обхватил за плечи и провел в комнату, больше похожую на гостиничный номер…

Александра осмотрелась.

Большая кровать, тщательно застеленная. Шкаф, туалетный столик и зеркало в простой оправе. Если дизайнер и слизал этот интерьер с гостиничного, он выбрал далеко не самый роскошный и уютный отель.

Еще одна дверь. А там что? Не хватало еще, чтобы у нее с хозяином дома оказались смежные спальни. Он же не думает, что она… Александра пересекла комнату и приоткрыла ее. За дверью обнаружилась ванная комната. Новая зубная щетка, тюбик с пастой в стаканчике, новое мыло у раковины, пара баночек на полке – гель для душа и шампунь. Таким образом, сходство с гостиничным номером усилилось. А когда Константин Павлович, исчезнув на минутку, появился в дверях с полотенцем и махровом халатом, упакованными в фабричный полиэтилен, сходство стало полным.

– Умойся, прими душ, а я пока разберусь с ужином, – твердо сказал он и вышел, закрыв за собой дверь.

Александра, может, и возразила бы. Но спорить уже было не с кем. Она осталась в комнате одна. Да и проще подчиниться приказу, озвученному строгим, не терпящим возражения тоном, чем бунтовать.

Она долго стояла под душем, включив его до упора. Теплые струи кололи кожу, скатывались по телу водопадом, с шуршанием били о дно ванны, словно отсекая Александру от мира. И от прошлого, и от будущего, и от настоящего. Вне времени и пространства… И все, что случилось за последние дни, казалось каким то ненастоящим. Будто было не с ней. И не ее сейчас друг семьи прячет от неведомых убийц.

Друг семьи… Александра невесело усмехнулась. А когда то девчонкой школьницей она была даже влюблена в Константина Павловича. Ну, или почти влюблена. Нельзя же рассматривать всерьез детские мечты!

Однажды, на каком то торжестве (Александра уж и не помнила каком) их посадили рядом за столом, и она не могла проглотить ни кусочка, потому что кружилась голова, и сладко обмирало внутри. Он был так близко, что она вполне могла невзначай коснуться его локтя своим. Нет, конечно, она не касалась, но при одной мысли об этом сердце екало и билось где то в горле. Кажется, он вежливо расспрашивал ее о чем то. И она даже отвечала, но совершенно не помнила что конкретно. Стоило услышать его негромкий голос, обращенный к ней, как мозги моментально превращались в желе. Наверное, он посчитал ее дурочкой.

Она потом скачала его фото из соцсети – не слишком качественное, обычное, единственное на всю страницу. И поставила на заставку ноутбука. Часто сидела и просто смотрела на него. Или зачарованно обводила пальцем его лицо, гладя каждую черточку. Андрюшка, тогда еще совсем мелкий, застукал как то ее за этим занятием, а потом бегал по дому и радостно выкрикивал: «Тили тили тесто, жених и невеста!» Она тогда на него ужасно разозлилась…

Воспоминание о тех беззаботных временах снова отозвалось болью, вернув все сразу.