|
Если бы не они, я не прыгнул бы из окна Анни за дурью. Косяк был хорош, я получил его от Гарри по прозвищу Конь, а уж Гарри-то разбирается в героине, как в собственной заднице. Он три срока отбыл в Лексингтоне, и каждый раз ему говорили, что он вылечился, а он выходил из лечебницы и на следующий же день уже каруселил. У Гарри всегда можно купить наркоту. Он – настоящий друг, хотя и наркоман, и он знает, через что приходится проходить человеку, когда у него ломка. Поэтому стоит только подержаться за живот или слегка блевануть перед Гарри, и он выложит тебе косячок бесплатно. Это просто здорово, и ты всегда можешь быть уверен в том, что зелье у Гарри отменное.
Косячка, который лежит здесь, на бетоне, хватило бы на два укола, а мне сейчас просто необходимо уколоться, из-за ноги. Я сидел, проклинал сломанную ногу, и смотрел на блеск от шприца в углу. Ломки у меня не было, вы же понимаете, но я уже запланировал уколоться – так тут появились эти чертовы полицейские! А теперь у меня нога сломана, и все из-за этих копов! Не знаю, как долго этот малыш сидел у окна, но я только сейчас его заметил. Он перепугал меня до смерти – сидел и смотрел во все глаза. Его окно находилось прямо напротив окна Анни, и малышу было не больше пяти лет. Светловолосый мальчик с голубыми глазами. Он таращился на меня через закрытое окно, а я улыбнулся ему и сказал: – Открой окошко, малыш! Он меня не слышал. Вылупился, словно на какого-нибудь зверя в зоопарке. Я показал ему рукой, чтобы он открыл окно, и он в конце концов понял – поднял оконную раму, не отводя от меня взгляда. – Твоя мама дома, малыш? – спросил я. Он отрицательно замотал головой, но ничего не сказал. – А папа? Он снова замотал головой. – Ты один дома, малыш? – Да, – сказал наконец он. – Они пошли в магазин. – Хорошо. Хорошо. Послушай, малыш, хочешь конфетку? – Нет, – сказал он. – А что ты хочешь, мальчик? Мороженого? Мячик? Змея? Что ты хочешь? – Ничего, – сказал он. – Послушай, малыш, видишь вон ту штучку в углу? Вон ту, с иголкой? – Ага, – сказал малыш. – Видишь вон ту дверь в стене, малыш? Она наверняка ведет в подвал. Хочешь спуститься в подвал и принести мне вон ту иголку? – Нет, – сказал он. Я закусил губу и спросил: – Как тебя зовут, сынок? – Майк. – Хорошо, послушай, Майк, ты приносишь мне иглу и вон тот маленький пакетик, а я куплю тебе большой пакет леденцов. Как насчет этого, Майк? – Я не хочу леденцов. – А что ты хочешь? Я куплю тебе все, что ты захочешь. – Электрический поезд, – сказал он. – Отлично. Ты его получишь. Спускайся в подвал и принеси мне иглу и… " – Я не могу, – сказал малыш. – Почему? Ради Бога, я куплю тебе этот чертов поезд! Я же тебе сказал! Давай, малыш! Я ругал себя на чем свет стоит за то, что сразу не разобрался, что дверь подвала ведет во двор. Если бы я только знал об этом, мне не пришлось бы прыгать из окна Анни! Как трудно уговаривать этого мерзкого постреленыша! – Так что ты скажешь, Майк? – Мама велела мне сидеть дома, – сказал он. – Я ей все объясню, когда она вернется. Давай, малыш. Выходи и поищи дверь в подвал, а потом спускайся и открой дверь, ведущую во двор. Ладно, Майк? – Нет, – сказал Майк. – Почему же нет, маленький ты негодяй?! Какого черта ты… – Это ругательства, – сказал Майк. |
