Эд Макбейн. В любое время могу бросить...
На крыше было ужасно жарко. Солнце висело в небе мутным желтым шаром, палило на растопленный гудрон крыши, смотрело с алюминиевых небес и отражалось от значков на груди двух полицейских. Второй коп перегнулся через кирпичную стену на краю крыши и смотрел вниз на аллею. У него была жирная задница, и его синяя униформа чуть не лопалась на широких и мощных ягодицах. Первый коп тоже был жирным, но не настолько, как второй. Он держал меня за локоть своей пухлой лапищей. – Ну, петушок, говори, куда ты это дел? – сказал коп. – Куда я дел – что? – спросил я. – Шприц и наркотики. Нам известно, что они у тебя были. Ты бросил их отсюда, с крыши? – Я не понимаю. Что это еще за шприц такой? – попытался вывернуться я. – Неужели вы пользуетесь этим шприцем, чтобы обороняться от врагов? Второй коп подошел к нам и сказал: – Он у нас оказался мудрецом, Томми. Хитрый типчик. Томми кивнул и сжал кулаки. – Советую тебе и дальше поступать столь же мудро, – сказал он мне. – Продолжай в том же духе. Мы знаем, что ты на игле, сынок, и сделаем все, чтобы поймать тебя с поличным. Тебя арестуют за хранение. – За хранение чего? – осведомился я. – Говорю же тебе, – буркнул второй коп, – он – хитрый тип. – Ты сейчас под кайфом? – спросил Томми, пронзая меня взглядом. – Не понимаю. Что значит “под кайфом”? – Он не понимает, что значит быть под кайфом, – передразнил меня второй коп. – Вы здесь болтаете о каких-то шприцах, о каком-то кайфе, а я ничего ровным счетом не понимаю. Вы, ребята, что, вообще не говорите на английском? – сказал я. – На английском говорят в деловой части города, – угрожающе произнес Томми. – Ты узнаешь об этом, когда мы в первый раз заметем тебя за косяк героина. – А что это такое – героин? – осведомился я. – Пошли отсюда, мы напрасно теряем время, – сказал второй коп. – Он спрятал зелье и иглу. – Ребята, вы говорите тут на каком-то иностранном языке, – пожал я плечами. Томми печально покачал головой: – Ты идешь по скользкой дорожке, сынок. Стыдно. – Ага, мне даже его жалко, – подхватил второй. – А мне жарко, – сказал я им, – от этого чертова солнца. – Держи свой нос чистым, петушок, – предупредил меня Томми. – Запомни, если только мы поймаем тебя с косяком, будешь париться за решеткой. – Не пугайте меня, дяденьки! – сказал я. – Вы еще Лексингтоном погрозите! – А ты что, вдруг стал понимать иностранные языки, сынок? – спросил второй коп. – А вы что, нашли у меня героин? – ответил я вопросом на вопрос. – Вам есть в чем меня обвинить? Если нет, то почему бы вам не спуститься вниз и не порегулировать городским транспортом? – Ах вы, чертовы наркоманы… – начал было он. – Что еще за наркоманы? – невинно осведомился я. Второй коп буркнул: – Ах ты! – и отвел руку назад, словно собрался отвесить мне пощечину. Томми схватил его и сказал: – Пошли. Пусть этот негодяй завязнет в этом дерьме, как муха. Я проследил, как они открывают металлическую дверь, ведущую на крышу, а потом выходят на улицу. Я смотрел через кирпичную стенку, пока не увидел, как они усаживаются в свой “воронок”, а потом подошел к той стороне, что выходила на аллею, и посмотрел вниз. |
