Размышляя о сложностях жизни, она сидела в полутемной каюте, обхватив себя руками. Неожиданно Сьюзен обнаружила, что вспоминает тот день, когда Джералд Фэллоуз сказал ей примерно то же самое, что твердит теперь себе она сама.

Поверь мне, Сьюзен, я поступил так, как считал единственно возможным в той ситуации. Я никогда не желал смерти твоему отцу.

Тогда Сьюзен не питала к отчиму враждебных чувств, более того — они жили с ним душа в душу. Но выслушать его, попытаться понять его объяснения, а может, и простить она не пожелала… Джералд Фэллоуз служил в то время в полиции. Он почувствовал себя ответственным за судьбу беременной миссис Локвуд, потерявшей мужа. Фэллоуз всячески старался облегчить жизнь вдовы. Постепенно между ними возникло глубокое чувство. Они поженились несколько месяцев спустя после рождения Сьюзен. Отчим убеждал ее, что они собирались рассказать девочке об отце, но почему-то все откладывали, и она так и выросла, даже не подозревая о его существовании. А потом, когда умерла мать, Сьюзен сама добралась до правды, и все, чем она дорожила, пошло прахом…

В то время она была слишком разгневана, полагала, что с ней поступили подло, попросту предали, а потому с порога отвергала любые доводы Фэллоуза, страдавшего из-за ее упорного нежелания ничего слышать. Для нее, восемнадцатилетней девушки, не существовало в ту пору никаких нюансов и тонкостей. С юношеским максимализмом она делила людей на хороших и плохих, и Джералд Фэллоуз надолго стал для Сьюзен плохим. С годами к ней пришли опыт, терпимость и понимание того, как сложно подчас бывает принять единственно верное решение, а самый на первый взгляд взвешенный поступок на поверку оказывается никуда не годным. Теперь-то Сьюзен знает, что была не права, что ее поспешное мнение об отчиме — жуткое заблуждение. Он, может быть, не совсем честно обошелся с ней, утаив правду, но отказываться поддерживать с ним всякие отношения было чересчур жестоко. Фэллоуз всегда любил ее, оберегал от неприятностей и заботился о ней, пока она не ушла из дому. Так же, впрочем, как и Фрэнк Уайлдер сейчас.

В своих размышлениях Сьюзен завершила полный круг. Однако она не могла бы с полной уверенностью сказать, что ей стало намного легче. В голове не только не прояснилось, но, по ощущениям Сьюзен, клубок противоречий затянулся еще туже. Оба — Джералд Фэллоуз и Фрэнк Уайлдер — делали ради нее все, что, как им казалось, должно было пойти ей на пользу. Тем не менее оба они, при всех их заслугах, опустились до лжи. Что касается отчима, она поняла, как была несправедлива к нему, и, если ей удастся невредимой выйти из ситуации, так неожиданно осложнившейся по ее же вине, она непременно поедет к Фэллоузу и признается в своей ошибке.

А как быть с Уайлдером, она все еще не могла решить. Ему хорошо известно, что значит для нее быть обманутой, к каким последствиям это может привести, — Сьюзен не раз об этом говорила. Он наверняка понимал, что Сьюзен любит его, доказательств тому было предостаточно. Наконец, для Фрэнка не могло быть секретом, как страдает Сьюзен, думая, что он бандит, посланный, чтобы убить ее. И все же он продолжал играть с ней в опасные игры, держал ее на коротком поводке, даже когда всякая необходимость в этом отпала. Вот почему она терзается теперь, думала Сьюзен, лежа на боку с закрытыми глазами. Неужели ему доставляет удовольствие мучить ее?

Фрэнк не мог припомнить, чтобы когда-либо жизни у него был такой сумасшедший день, как сегодня. После всего, что случилось утром, он выстоял пять часов подряд за штурвалом в сырости и холоде, промок до нитки, и каждый нерв в теле дрожал от перенапряжения. То и дело чертыхаясь вполголоса, он всматривался в стену тумана, постоянно сверяясь с компасом. Каким-то чудом, идя на малых оборотах двигателя, он до сих пор ухитрялся не сбиться с курса и не врезаться в прибрежные скалы.