Лэндон постоянно оглядывается то на меня, то бросает взгляд на Чарли. Наверняка думает, что мы окончательно потеряли рассудок. В каком-то смысле так и есть, но точно не в его интерпретации. Мне он нравится. Утром я сомневался, придет ли он, как я того просил, учитывая, что он не поверил в нашу историю. Но я рад, что, несмотря на все сомнения, его верность мне победила доводы разума. Мало кто обладает подобным качеством.

С самого начала дороги в полицейский участок мы были не особо-то разговорчивы, но неожиданно Чарли поворачивается к Лэндону и окидывает его сердитым взглядом.

— Откуда ты знаешь, что мы тебе не врем? С чего вообще нам подыгрывать, если только ты не имеешь отношения к случившемуся?

К нему она относится с большим подозрением, чем ко мне. Лэндон крепче хватается за руль и косится на меня в зеркало заднего вида.

— Я не знаю, что вы не лжете. Как по мне, вы вообще меня разыгрываете. Я на девяносто процентов уверен, что вы оба придурки, которым больше нечем заняться. На остальные же пять я полагаю, что вы, возможно, говорите правду.

— В сумме это девяносто пять процентов, — вклиниваюсь я.

— Потому что на остальные пять я подозреваю, что это я свихнулся!

Чарли смеется.

Мы заезжаем на парковку у полицейского участка, и Лэндон находит свободное место. Прежде чем он успевает выключить двигатель, Чарли произносит:

— Давайте обсудим, что мне нужно говорить? Я пришла за своим рюкзаком?

— Я пойду с тобой, — отвечаю я. — В записке сказано, что все считают тебя пропавшей, а меня подозревают в твоем похищении. Если мы зайдем вместе, то у них не будет оснований продолжать расследование.

Она выходит из машины, и мы вместе шагаем к участку.

— Почему бы просто не рассказать им правду, что мы ничего не помним? — спрашивает девушка.

Я хватаюсь за дверную ручку и останавливаюсь.

— Потому что. В записках было четко сказано этого не делать. Я бы предпочел довериться тем версиям себя, которых мы не помним, чем людям, которые совершенно нас не знают.

— Логично, — кивает она, затем склоняет голову набок. — Интересно, а ты умный?

Это вызывает у меня легкий смешок.

В вестибюле никого. Я подхожу к окошку. За столом никого нет, но рядом стоит громкоговоритель. Нажимаю кнопку, и из него раздается шум.

— Эй? Здесь кто-нибудь есть?

— Уже бегу! — кричит женщина. Через пару секунд она подходит к своему рабочему месту. Увидев нас, настораживается.

— Чарли?

Та кивает, нервно выкручивая руки.

— Да. Я пришла за своими вещами. Рюкзаком…

Женщина смотрит на нее пару секунд, затем опускает взгляд на ее руки. Поза Чарли выдает беспокойство… словно она что-то скрывает. Женщина говорит, что сейчас этим займется, и уходит.

— Попытайся расслабиться, — шепчу я. — У тебя такой вид, будто я заставил тебя сюда прийти. Я и так под подозрением.

Чарли скрещивает руки на груди, кивает, а затем подносит большой палец ко рту и начинает покусывать его за подушечку.

— Я не знаю, как выглядеть расслабленно. Я нервничаю! И чертовски запуталась.

Женщина все не возвращается, зато из-за двери слева выходит полицейский. Он оглядывает нас с Чарли и указывает следовать за ним.

Мужчина заходит в свой кабинет и садится за стол. Кивает на два кресла напротив, чтобы мы тоже сели. Вид у него отнюдь не довольный, когда он наклоняется к нам и прочищает горло.

— Юная леди, вы хоть представляете, сколько людей вас сейчас ищут?

Чарли напрягается. Я буквально чувствую исходящие от нее волны недоумения. Поскольку она по-прежнему пытается понять, что происходило последние пару часов, я отвечаю за нее:

— Нам очень жаль.