Вряд ли Кау-джер надеялся, что раненый выживет. Ни одно лекарство не могло залечить раны от когтей, задевших желудок и легкие. Но ни при каких обстоятельствах он бы не оставил несчастного, пока в нем теплилась хоть искра жизни. Кау-джер решил доставить его в индейское стойбище, которое тот покинул, возможно, уже несколько дней назад в надежде добыть для семьи гуанако, нанду или вигоня. Но, ослабленный потерей крови, выдержит ли он трудности пути? Не откроются ли его раны во время длительного перехода по пересеченной местности?

Когда индеец вновь открыл глаза, Карроли спросил:

— Где твое племя?

— Там, там… — ответил тот, указывая глазами на восток.

— Это, должно быть, в четырех или пяти милях отсюда, на берегу пролива, — заметил Кау-джер. — Там стойбище валла. Ночью мы видели огни.

Карроли утвердительно кивнул головой.

— Сейчас только четыре часа, — добавил Кау-джер, — скоро начнется прилив, мы сможем добраться до места лишь с восходом солнца.

— Пожалуй. Бриз дует с запада, — произнес Карроли, подняв руку. — Однако…

— Ветер слаб, и к вечеру он прекратится, — прервал его Кау-джер. — Но дойти до острова Пиктон нам поможет течение.

Карроли был готов в любую минуту отправиться в путь.

— Поможем индейцу встать, — сказал Кау-джер. — Может быть, у него хватит сил спуститься к пляжу.

С помощью Карроли раненый попытался подняться, но колени у него подкосились и он вновь потерял сознание. Придется нести его на руках.

До подножия скалы было не так далеко — каких-нибудь шестьсот шагов. За убитым ягуаром Карроли предполагал вернуться после того, как индеец будет доставлен на берег.

За шкуру этого великолепного ягуара скупщики-иностранцы дадут хорошую цену. Ведь в этих краях шкуры — главный предмет купли-продажи, а визиты торговцев мехами очень часты.

Кау-джер и Карроли принялись за дело: один взял индейца за ноги, другой — под мышки. Для двоих сильных мужчин такой груз не был тяжелым. Они обогнули подножие пригорка и направились вдоль земляного уступа к расщелине, передвигаясь мелкими шажками, чтобы как можно меньше беспокоить раненого. Иногда, когда с губ несчастного срывался мучительный стон, они останавливались. Причин для спешки у них не было, так как добраться до становища валла, прежде чем взойдет солнце, они все равно не могли.

Впрочем, в это время года, в мае, соответствующем ноябрю Северного полушария, солнце не заходило за горизонт и лишь пряталось на западе за горами. В тот день небо было чистое, едва подернутое легкой дымкой у горизонта.

Кау-джеру и Карроли потребовалось около четверти часа, чтобы достичь края скалы у расщелины, протянувшейся между каменными глыбами до самого берега. Чтобы не упасть на этом довольно крутом склоне, усеянном сползающими камнями и острым щебнем, надо было соблюдать величайшую осторожность.

Прежде чем начать спуск, Кау-джер решил сделать остановку. Индейца опустили на землю и прислонили спиной к крутому склону. Не открылись ли у него раны? Не сбилась ли повязка? И жив ли он? В последнем можно было усомниться, так как лицо его стало мертвенно-бледным, несмотря на темный естественный цвет.

Карроли, посмотрев на несчастного и, по-видимому, подумав, что тот умер, приложил руку ко рту раненого, затем поднял ее к небу — из бескровных уст вырвалось свистящее дыхание. Кау-джер стал на колени, наклонился к груди индейца и прислушался к биению сердца. Сердце работало, хотя его биение почти не ощущалось.

— Подождем, — сказал Кау-джер.

Он вынул из сумки пузырек, и влил несколько капель в рот раненому. Через некоторое время холодные щеки индейца слегка потеплели.