Весенняя пустыня зазеленела недавно. Отцвели первые белые тюльпанчики, сейчас на смену им пришли желтые. Они горят яркими свечками среди сизых кустиков полыни, а некоторые колышут свои нарядные венчики над водой. Цветут они последний раз в своей жизни. Скоро их накроет вода.

Местами предательская солончаковая почва топка, в ней легко завязнуть. Когда я попадаю в ловушку, спасаюсь только тем, что сразу ложусь на землю и выбираюсь ползком из опасного места.

Я осторожно пытаюсь пробраться на один маленький островок. На нем меня ждет сюрприз: здесь собрались примерно двадцать степных гадюк. Они вяло ползают, некоторые переплелись друг с другом в клубок. Сегодня прохладно, солнце давно закрыли облака.

Вода постепенно прибывает. Она топит подземные жилища муравьев, и они, подгоняемые ею, поднимаются все выше и выше. У кромки воды муравьи собираются в поверхностные прогревочные камеры. Муравьи-жнецы спешно расширяют камеры. Они привыкли испокон веков так делать, когда почва становится влажной. Чем больше камер, тем скорее происходит обмен воздуха, тем суше они становятся. Никто из муравьев не собирается переселяться, не чует неминуемой гибели. За всю историю их жизни не бывало подобных потопов, а если и бывали во время необычных катастроф, то случались настолько редко, что не оставили следа в инстинкте.

Птицы начеку. Там, где собралось много муравьев под тонкой корочкой почвы, они хозяйничают, ковыряются клювом в земле, набивают зоб обильной пищей. По берегу много таких муравьиных поселений, разрытых птицами, со случайно уцелевшими и растерянно бродящими одиночками.

Разведали о муравьиной беде и барсуки. Печатая свои когтистые лапы на топкой почве, стали разгребать муравейники, поедая страдальцев. Добычи много, поэтому вся семья собралась вместе в одну плотную кучку. Вздумали лакомиться муравьями и лисицы, они, как и барсуки, отведали эту необычную пищу.

Муравьи-бегунки заядлые теплолюбы. Чем жарче, тем им лучше. Но сегодня в прохладе они тоже работают, расширяя ходы затопляемого жилища. Ничего не поделаешь, что-то надо предпринимать против излишней влаги.

Прошлый год был хорошим для пустыни. Обильные весенние дожди напоили землю, выросли высокие травы, пищи стало вдоволь, и расплодились пустынные мокрицы. Здесь их особенно много. Норки отстоят одна от другой на расстоянии десяти сантиметров, а некоторые почти впритык друг к другу. В каждой норке сидят молодые самка и самец, сторожат свое жилище. Один из супругов угнездился во входе своего молодежного дома, изнутри заперев выход передней частью туловища.

Интересно, сколько здесь мокриц? Я начинаю подсчитывать. В среднем на квадратный метр площади приходится около трехсот норок, значит, на гектаре их почти три миллиона! Каждая мокрица весит немного, три миллиона мокриц весят килограмм. Какое количество биологической массы способна производить пустыня!

Я давно знаю, что это место изобилует мокрицами, но такое большое скопление вижу впервые. Год расцвета этих интересных сухопутных ракообразных, ведущих строго семейный образ жизни, совпал с предстоящей гибелью. Скоро всю низменность затопит вода, тогда множество супружеских пар, приготовившихся встречать появление многочисленного потомства, будет погружено под воду и погибнет.

Они тоже не желают расставаться со своими норками, сильно к ним привязаны! Да и строить их очень трудно. Чтобы проделать вертикальную норку в сухой почве пустыни, приходится ее смачивать слюной, потом грызть челюстями, заглатывая почву в кишечник, только после этого выносить ее наверх.

Когда вода подходит к жилищу, охрана входа не снимается, но когда вода заливает норку, тогда хозяева выходят из нее. Даже очутившись под водой, мокрицы не желают расставаться друг с другом. Семейная пара пытается переждать наводнение.

К удивлению, мокрицы очень стойки к неожиданному водному плену, хотя дышат воздушными жабрами. Они, любители солончаковых низин, нередко оказываются под водой после проливных весенних дождей.