Мисти поняла, что ничего не добьется. Как бы ни изменились их отношения, как бы она ни была ему близка, делиться своими мыслями с ней он по-прежнему не намерен. Ей стало больно.

– Скучать по тебе я не буду, так и знай, – воинственно заявила она.

– Звучит так, будто я собираюсь отсутствовать не семь дней, а по меньшей мере семь лет, – слегка насмешливо заметил Леон. – Ну почему тебе нужно обязательно подлить ложку дегтя, когда все идет просто прекрасно? – с укоризной произнес он, накрывая ее руку ладонью.

– Для тебя, может, и прекрасно, но не для меня. – Однако руки своей она не убрала.

Первую половину недели Мисти провела с Берди, но, не находя себе места и скучая по Леону, она решила, что, возможно, суета Лондона ей немного поможет. Но не тут-то было. В Лондоне она продолжала ждать, когда Леон вернется, с таким же лихорадочным нетерпением, изнывая от безделья и страдая от одиночества. Он звонил несколько раз, но разговоры были короткими, и после каждого из них тоска Мисти только усиливалась.

Я веду себя как безнадежно влюбленная женщина, с горечью призналась себе Мисти и тяжело вздохнула.

Леон позвонил ближе к полуночи, и от звука его низкого, чуть хриплого голоса ее сердце взволнованно забилось.

– Я прилетаю завтра в семь утра.

– Завтра? – переспросила она. На ее губах появилась блаженная улыбка.

Он негромко рассмеялся.

– Я уже в самолете. Иди спать. Когда проснешься, я буду уже у тебя.

Мисти уснула. Она улыбалась во сне, однако сон ее был не долгим. Она проснулась уже в шестом часу утра и, после недолгих колебаний и сомнений, решила встретить Леона в аэропорту – так сильно ей хотелось его увидеть.

Когда Мисти приехала в аэропорт, самолет Леона уже приземлился. Она побежала к терминалу и скоро увидела Леона примерно в двадцати футах впереди себя. Видя среди толпы только его, она замедлила шаг и остановилась. Он выглядел сосредоточенным и невероятно красивым. Вдруг их глаза встретились, и он резко остановился, словно наткнувшись на невидимую стену. На его лице появилось выражение ужаса.

От лица Мисти отхлынула кровь. Не так она представляла себе их встречу. Мисти повернулась и, спотыкаясь, побежала назад. Неожиданно прямо перед ней замелькали вспышки фотоаппаратов, ослепив и дезориентировав ее. Громкие голоса кричали ей что-то в самое ухо. Она попятилась, видя перед собой лишь лицо Леона с застывшим на нем выражением ужаса и чувствуя, как ее сердце разрывает боль.

– Вы знали, что Оливер Сарджент ваш?… – кричал один мужчина.

Его перекрикивал другой голос:

– Мисс Карлтон, что вы чувствуете теперь, узнав правду? Гнев? Горечь?

Мисти казалось, что кольцо этих громко кричащих людей становится все теснее. Она продолжала отступать, пока кто-то сильно не дернул ее на себя. Подняв глаза, она увидела Леона, который закрыл ее от толпы.

– Уйдите от нее! Прочь! – рычал он, проталкиваясь сквозь строй орущих и фотографирующих их людей.

Когда телохранители Леона стали прокладывать им дорогу к автомобилю, идти стало гораздо легче.

– С тобой все в порядке? – не скрывая тревоги, спросил Леон, когда они оказались в салоне.

– Почему они все спрашивали про Оливера Сарджента? – немного придя в себя, произнесла Мисти.

– Я не думал, что ты захочешь меня встретить, – с каким-то безнадежным вздохом сказал он. – Пресса ждала меня, а тут ты… С тобой все в порядке?

– Просто объясни, – попросила она. Она почувствовала себя намного лучше, когда поняла, что выражение отвращения, появившееся на его лице, было вызвано не тем, что он увидел ее, а какой-то иной причиной.