Призрак пропал, растворился в лесу. Но ведь он все-таки дождался, пока Давина приедет. Наверное, он зовет ее за собой. Он пропал как раз в том месте, где дорога углублялась в лес.

Давина узнала эту дорогу, отчего внутри у нее похолодело. Это именно та тропа, которая привела ее когда-то к могиле Эвелин Фэлк.

Какие еще нужны доказательства того, что фигура и есть призрак самой Эвелин Фэлк?

Она присмотрелась к густой стене леса.

Низкие ветки деревьев и густые кусты. Ей сейчас очень хотелось, чтобы рядом была хоть одна живая душа, но Бланш пришлось оставить. Она привязала лошадь к дереву и углубилась в лес, приподнимая юбку, чтобы не цепляться за торчащие на каждом шагу корни.

Давина испуганно вздрагивала от каждого шороха листвы, каждого треска ветки, но продолжала идти, как будто это могло позволить ей изменить судьбу, которую она сама себе накликала.

Наконец она вышла на прогалину с могилой. Ей казалось, что если и произойдет встреча с призраком, то это будет именно здесь.

Но на прогалине никого не было, птицы порхали с ветки на ветку.

В душе Давины соперничали два чувства: разочарование и облегчение. Она подошла ближе к могиле и вздрогнула.

Букета, который она видела в первый раз, уже не было. На его месте лежал другой, совсем свежий. Теперь это были дикие ирисы.

Призрак, за которым она следовала, прошел здесь, скорее всего, за несколько минут до нее, но одно она знала наверняка: призраки цветов не собирают.

Итак, ей по-прежнему не было известно, кто та женщина, которая намеренно или нет привела ее на это место.

Она приподняла вуаль, чтобы убрать выбившуюся прядь волос со лба, да так и застыла с поднятой рукой, услышав приближающиеся голоса.

Двое мужчин явно о чем-то возбужденно спорили. Раз или два она услышала имя Эсме, потом с ужасом поняла, что между ними началась драка.

Она развернулась, чтобы убежать. Хрип, проклятия, глухие удары кулаков раздавались уже совсем рядом. В следующее мгновение кусты перед Давиной расступились и прямо навстречу ей шагнул Говард. Из носа у него струилась кровь, один глаз был полузакрыт.

Давина в ужасе вскрикнула:

— Что случилось?

Говард еле держался на ногах, но по его глазам было видно, что он никак не ожидал увидеть здесь свою невесту и совсем не рад тому, что она стала свидетелем того происшествия.

— Это... не твое... дело. Не женское... дело, — зло посмотрел он на нее, вытирая кровь под носом. — Убирайся. Возвращайся в дом.

Давина попятилась. Уперевшись спиной в кусты, она развернулась и стала пробираться к дороге.

Последнее, что она видела, оглянувшись на прогалину, был Говард, который опустился на колени, а над ним, сжав кулаки, с лицом до неузнаваемости искаженным злобой, стоял Джед Баркер.

Эсме, Эсме, Эсме.

Это имя звенело в ушах Давины, пока она, спотыкаясь и цепляясь за ветки, возвращалась по дорожке к тому месту, где вошла в лес.

Сердце подсказывало ей, кому принадлежит это имя.

Из-за нее дрались Джед и Говард. Из-за нее лорд Дэлвертон потерял голову.

Она была той самой цыганкой в лесу, и Давина была не в силах разрушить ее чары.

Глава седьмая

На следующее утро из Лондона прибыли мисс Регина Шелфорд и ее жених, герцог Бэдли. Их пригласили на праздничный ужин в честь помолвки Давины с Говардом Дэлвертоном.

Лорд Шелфорд сам встречал карету герцога у двери. Он тепло обнял старшую дочь и пожал руку герцогу. Тем временем компаньонка Регины, леди со строгим лицом и большим бюстом, вышла из кареты и, не сходя с места, осматривалась вокруг с недовольной миной.

Миссис Крауч (так ее звали) поступила на работу к лорду Шелфорду в Лондоне и не рассчитывала, что в круг ее обязанностей будет входить сопровождение его дочери в такие дальние поездки на север.