— Ван Остервельд видел ее сегодня утром, но ничем помочь уже не мог. Очень благородно с его стороны было прийти сегодня, в свой выходной. Он, оказывается, не ложился до четырех накануне, все ездил по городу — так переживал.

Софи сортировала иглы и старалась не думать о последней фразе — за ней могло скрываться все, что угодно. Она встряхнула своей аккуратно причесанной головкой, намереваясь таким образом избавиться от навязчивых мыслей. Хотя ее это нисколько не касалось, она полагала, что найдется немало хорошеньких медсестер, которые не задумываясь согласились бы выезжать с ним за город.

Софи выбросила испорченные иглы в ведро, а когда вернулись с ужина сестры, сказала, чтобы они уходили домой. Ей и самой было пора идти. Она потушила везде свет и пошла переодеться.

Неизвестно откуда показался «бентли» — машина остановилась прямо у входа в больницу. Дверца ее приоткрылась, и она услышала голос Макса:

— Садитесь.

Уж этого она никак не ожидала, поэтому процедила сквозь зубы: «Привет!» — и села в «бентли». Когда они подъехали к ее дому, он вышел с ней из машины и проводил до дверей. Пенни выбежала из кухни встречать их.

— Ну вот наконец и вы! — воскликнула она. — Я приготовила наивкуснейший ужин, а Макс принес бутылочку отменного вина.

Макс захлопнул входную дверь и, усмехнувшись, сказал:

— Сегодня я здесь поживу. Надеюсь, вы не очень возражаете?

Софи улыбнулась:

— Ну что вы.

Он внимательно смотрел на нее, а Софи продолжала:

— Вы выглядите усталым — был тяжелый день?

— А вот у вас прекрасный вид, хотя, признаться, кажетесь чем-то расстроенной.

Софи направилась в гостиную.

— Да, я слегка огорчена, но лучше не будем об этом.

— Нет, отчего же? Давайте поговорим прямо сейчас, — спокойно сказал он и положил руку ей на плечо. — Вы слышали о нашей юной пациентке?

— Том Каррадерз рассказал мне сегодня вечером. Я… — Она тяжело вздохнула. — Это несправедливо, ведь она была еще совсем ребенок.

Он нежно обнял, положил вторую руку на другое плечо, повернул к себе.

— Болезни, несчастные случаи, смерть — это всегда несправедливость, не так ли? Не потому ли мы отдаем этому столько сил? — Он легко провел пальцем по ее щеке — ей было приятно его прикосновение. — Зато наша тихая, спокойная мисс Гринслейд не пострадала, верно?

Молчаливая, она стояла рядом с ним, ощущая на своих плечах приятную тяжесть его рук и подавляя страстное, безудержное желание броситься на его широкую грудь и вволю выплакаться. Но, взяв себя в руки и выбросив из головы этот нелепый сиюминутный порыв, она сказала ровным голосом:

— Вы совершенно правы; особенно много сил отдаете вы. Спасибо вам за поддержку.

Он улыбнулся:

— Ну, так-то лучше.

И, взяв ее за локоть, повел в гостиную.

— Как насчет стаканчика хереса до того, как мы узнаем, что за сюрприз приготовила для нас Пенни?

Пенни превзошла самое себя, приготовив на ужин омлет с грибами, жареным картофелем и салат из листьев цикория «дэйзи». Доедая последний кусок грибного омлета, Макс ван Остервельд не удержался от комплимента:

— Ну, Пенни, это просто фантастика. Когда-нибудь из тебя получится превосходная жена.

Пенни просияла.

— Думаю, да, — тем не менее важно сказала она.