В настоящее время в Дублине есть три места, где можно приобрести еду (цены на нее варьируются в зависимости от аппетита продавцов): в «Честерсе», у Фей и на черном рынке. Как по мне, все три рынка черные. Но моего мнения никто не спрашивает, ведь никто меня не видит, потому что я все время прячусь и потому что у меня есть бойфренд, который не любит разговаривать.

Я фыркаю. Я только что мысленно назвала Иерихона Бэрронса своим бойфрендом. Сомневаюсь, что этот ходячий катаклизм подходит под любую из составляющих такого определения.

Все, это факт. Я схожу с ума.

В этом повинны одиночество и бездействие.

Сорок пять минут спустя я направляюсь обратно в книжный магазин. У меня за плечами еще один впустую потраченный день, на смену которому должен прийти еще один потрясающий вечер, который я проведу за чтением пыльных рассыпающихся рукописей. Раньше я любила читать. Но раньше я читала романы, увлекательные детективы и автобиографии. Теперь я читаю только одно: сухую, архаичную историю Фей и ирландские легенды.

Я решаю срезать путь и пойти через Темную Зону, прилегающую к «КСБ», — посмотреть, что там происходит, и убедиться в том, что она до сих пор пуста. Это поднимет мне настроение. Пусть я не могу по-настоящему сражаться, но я, по крайней мере, могу держать под наблюдением одно из облюбованных моим врагом мест и убеждаться в том, что он не вернулся.

Рой Невидимых заворачивает вместе со мной, когда я ныряю на узкую мощеную улочку.

Почти год назад, на второй день после моего приезда в Дублин, я потерялась в этих забытых замусоренных кварталах, заполненных обветшалыми промышленными складами и доками, зданиями с осыпающимися дымоходами, оставленными машинами и разбросанной повсюду толстой пористой шелухой, — не зная о бесформенной опасности, таящейся в тенях.

Когда в тот день я наконец покинула опасную зону, точнее подошла к опасности совершенно иного рода, скрытой в «Книгах и сувенирах Бэрронса», я с первого взгляда влюбилась… в книжный магазин. С его владельцем все было совершенно иначе. С ним у нас была война с первого взгляда. И я не уверена в том, что хотя бы что-нибудь изменилось, разве что мы оба начали искренне ею наслаждаться.

Позже в тот же вечер Бэрронс появился в номере, который я сняла в «Кларин-хаусе», и попытался угрозами заставить меня уехать. Не сработало. Я тогда была милой, одетой в розовое и до смерти перепуганной девушкой, но не отступила.

Я хмурюсь и тру лоб, потом пощипываю переносицу. В моей голове зудит. Иногда, когда я думаю о той ночи, происходит кое-что странное. Словно в моем черепе спрятано нечто, тщательно завернутое в этикетку, и что-то беспокоит его, вздымая пыль, привлекая мое внимание к месту, в которое я могла никогда не заглянуть. Благодаря «Синсар Дабх», постоянно вмешивающейся в мою жизнь и пытающейся узурпировать мои мысли, я стала профи по ориентированию в смутно освещенных коридорах своего мозга, что-то обходя, что-то пряча подальше в тень, что-то подбирая и вынося на свет (это происходило все чаще).

Но это… Я даже не знаю, что это такое.

Оно не ощущается как часть Книги или меня. Словно кто-то другой спрятал там посылку, тщательно упаковав ее в несколько защитных слоев и оставив в маленькой пещере, куда я могу никогда не…

— Ты дала клятву, обязалась ослабить напряженность! — шипит голос. — Теперь это моя территория.

Мой взгляд устремляется вперед, и я с изумлением обнаруживаю себя в семи или восьми кварталах вглубь Темной Зоны.